Предательство по любви
Шрифт:
Фелиция налила чашку чаю и подала ее зятю.
– Попозже, может быть, если мисс Лэттерли согласится навестить нас еще раз, – сказала она. – Ты доволен сегодняшним днем, Певерелл?
Муж Дамарис принял отказ без малейшего раздражения, словно и не заметив. Эстер бы на его месте вспылила. Перед тем как ответить, Певерелл взял сандвич с огурцом и с удовольствием надкусил его.
– Да, благодарю вас, матушка, – сказал он затем. – Я встретил интереснейшего человека, участвовавшего в Маорийских войнах лет десять назад. – Он взглянул на Эстер. – Это в Новой Зеландии, как вам, наверное,
Глядя на его открытое лицо, Эстер уже начинала понимать, почему Дамарис до сих пор без ума от своего мужа.
Она улыбнулась в ответ.
– Я согласна на обмен, мистер Эрскин, – предложила она. – Я вам расскажу все, что знаю о Крыме и мисс Найтингейл, а вы поделитесь своими познаниями о птицах.
Ее новый знакомый весело рассмеялся:
– Прекрасная идея! Но предупреждаю вас, я всего лишь любитель.
– Вот и отлично. Значит, будете рассказывать о птицах с любовью, а не с ученым апломбом.
– Мистер Эрскин – юрист, мисс Лэттерли, – с холодком сообщила миссис Карлайон. Затем она повернулась к зятю: – Ты виделся с Александрой?
Тот продолжал улыбаться, и Эстер захотелось узнать, не в отместку ли теще, все время его перебивающей, он это делает? Что ж, мягкий и ненавязчивый способ обороны…
– Да, виделся, – ответил он, ни к кому конкретно не обращаясь, и отхлебнул чаю. – Сегодня утром. Конечно, она потрясена, но держится с мужеством и достоинством.
– Как и любой в семье Карлайонов, – резко сказала Фелиция. – Ты мог бы об этом и не упоминать… Прошу прощения, мисс Лэттерли, но это чисто семейное дело, которое вряд ли вас интересует. Я хочу знать, Певерелл, все ли у нее в порядке? Она ни в чем не нуждается? Насколько я понимаю, Таддеуш был рачительным хозяином.
– В общем, да… – уклончиво ответил Эрскин.
Его теща приподняла брови:
– В общем? Что ты имеешь в виду?
– Я имею в виду, что дела обстоят вполне удовлетворительно, матушка.
– Я хочу знать подробнее.
– Тогда вам лучше спросить у самой Александры. Я не могу обсуждать эти вопросы, – сказал Певерелл, рассеянно улыбаясь.
– Что за нелепость! Как это не можешь? – Большие голубые глаза хозяйки дома смотрели твердо. – Ты ее адвокат и должен все это знать.
– Разумеется, я знаю. – Эрскин поставил чашку и наконец взглянул на тещу. – Но обсуждать детали не имею права.
– Это был мой сын, Певерелл. Ты что, забыл?
– Каждый на этом свете чей-нибудь сын, матушка, – мягко произнес он. – Но это не отменяет ни его прав, ни прав его вдовы.
Фелиция побледнела. Рэндольф откинулся на спинку кресла, точно и не слышал последней реплики. Дамарис сидела неподвижно, а Эдит украдкой всех разглядывала.
Однако Певерелл нисколько не смутился. Он явно предвидел и этот вопрос, и свой неизбежный ответ. Так что реакция тещи его не удивила.
– Я уверен, Александра
– Для семьи все представляет интерес, Певерелл! – резко сказала Фелиция. – Теперь вот вмешалась полиция… И какой бы нелепостью это ни казалось, но кто-то убил Таддеуша в этом злосчастном доме. Вот увидите, в конце концов окажется, что это был Максим Фэрнивел. Он никогда мне не нравился. Совершенно не умеет держать себя в руках. Максим оказывал знаки внимания Александре, а та не нашла в себе твердости поставить его на место. Порой я думала, что он мнит себя влюбленным, если только любовь что-то значит для такого рода мужчин.
– Никогда не замечала, чтобы он вел себя неподобающе, – тихо произнесла миссис Эрскин. – Он просто был обходителен с нею.
– Молчи, Дамарис, – приказала ей мать. – Ты сама не знаешь, о чем говоришь. Я имею в виду не его поступки, а его натуру!
– У нас нет оснований обвинять его в чем-то, – благоразумно возразила Эдит.
– Он женился на этой женщине, что уже говорит об отсутствии вкуса и здравого смысла! Эмоциональная, неконтролируемая…
– Луиза? – спросила миссис Собелл, обращаясь к Дамарис. Та кивнула.
– Ну! – Фелиция повернулась к Певереллу. – И чем же занимается полиция? Когда они намерены его арестовать?
– Не имею ни малейшего понятия, – отозвался ее зять.
Дверь открылась, и вошел суровый и несколько озадаченный дворецкий с серебряным подносом, на котором лежала записка. Он подал ее не Рэндольфу, а Фелиции. Неужели зрение полковника настолько ослабло?
– Это принес лакей мисс Александры, мэм, – тихо сообщил он.
– В самом деле? – Хозяйка развернула записку и прочла ее про себя. Краска тут же сбежала с ее лица, сделав его бледно-восковым.
– Ответа не будет, – сипло сказала она. – Можете идти.
– Слушаюсь, мэм. – Дворецкий ретировался.
– Полиция арестовала Александру за убийство Таддеуша, – ровным ледяным голосом сообщила миссис Карлайон, как только дверь за ним закрылась. – Очевидно, она призналась.
Дамарис хотела что-то сказать, но задохнулась. Певерелл немедленно положил ей руку на плечо и крепко сжал.
Рэндольф непонимающе смотрел на всех присутствующих. Глаза его были широко раскрыты.
– Нет! – воскликнула миссис Собелл. – Это… Это невозможно! Кто угодно, только не Алекс!
Фелиция встала.
– Что толку отрицать случившееся, Эдит? Конечно, она призналась. – Пожилая леди расправила плечи. – Певерелл, ты обязан этим заняться. Видимо, Алекс лишилась рассудка и совершила убийство в исступлении. Может, удастся решить это дело, не предавая его огласке. – Она слегка понизила голос. – Нужно поместить ее в приличный приют для душевнобольных. Кассиана мы, разумеется, заберем к себе, бедняжку. Я лично съезжу за ним. Думаю, это нужно сделать прямо сегодня. – Фелиция протянула руку к колокольчику, а затем повернулась к Эстер. – Мисс Лэттерли, вы оказались свидетельницей нашей семейной трагедии. Уверена, вы поймете, что нам сейчас не до друзей и сочувствующих. Спасибо, что приняли приглашение. Эдит проводит вас и пожелает доброго пути.