Предательство
Шрифт:
Я ухмыльнулась. Может быть, мистер Глубокий голос сказал правду.
– О, Челси, скажи, что ты не сказала ему. Я не хочу, чтобы он или Макс появлялся возле нашей двери.
– Нет.
– Она рассмеялась.
– Я играла в эту игру слишком много раз, чтобы меня обыграли. Я выдала ему сопливую историю о том, что я здесь со своим парнем. Рассказала, что он спит от слишком большого количества алкоголя с прошлой ночи, и если он увидит эти напитки на нашем счете, у меня будут большие неприятности. –Она наклонилась ближе.
– Я выставила его настоящим
– Но не настолько, чтобы остаться?
– Нет! Я думаю, что спугнула его. Мой воображаемый парень надерет ему задницу.
– Скатертью дорога!
– Да. Помни, - сказала Челси: - Эта неделя только для нас. Прости, что я оставила тебя. С этого момента только мы.
– Ну, кстати, об этом... – Пока я посвящала Челси в то, что произошло в её отсутствие, она дрожала от предвкушения.
– О, мой Бог! Алекс – то есть, Чарли – такие вещи случаются не просто так. Я имею в виду, что все то время, что я тебя знаю, ты не ходила на свидание, пока предполагаемый парень не заполнял десятистраничное резюме.
Я закатила глаза.
– Это неправда.
– Да, это не так, но, серьезно, я видела этого парня. Я не рассмотрела его, ведь я была немного занята, получая свой напиток, но те части, что я увидела, были горячими! Он высокий и загорелый. Я уверена, что он качается.
– Солнце светило в глаза. Я действительно не уверена, - я старалась казаться равнодушной: - Он может быть безобразен без слепящего света.
– Правильно. Конечно. Именно поэтому ты согласилась пойти с ним на ужин, и даже не в общественное место, а в президентский номер!
Мой желудок скрутило:
– Вот дерьмо. Это было неразумно. Я-я не думаю, что должна идти. И технически, я не согласилась. Я не ответила.
– Что?!!
– Я даже не знаю его имени. Как я могу пойти в президентский номер, если даже не знаю, с кем встречаюсь?
– Ты сказала, что он рассказал тебе, что ты должна сделать... Сказать швейцару свое имя.
Я кивнула, и ощущение скручивания в моем животе переместилось ниже. Именно так. Он сказал мне, что делать. Я ненавидела признавать, что это возбуждало меня больше, чем пугало. Мне не должно это нравиться. Александрия знала это, как и Алекс. Именно поэтому Алекс всегда была осторожна с теми, с кем встречалась. Все они были хорошими мужчинами и парнями, и все уважали Алекс как одноклассницу и подругу. Ни один из них не сказал бы ей, где быть. Они спросили бы. Этого должны хотеть женщины.
Почему же тогда мои внутренности плавятся при мысли о мистере Глубокий Голос?
– Как ты думаешь, кто он?
– спросила Челси.
Я пожала плечами.
– Я понятия не имею, но думаю, что хочу узнать.
Она захлопала в ладоши:
– Ой! Я люблю Алекс, но думаю, что даже я могла бы поучиться у Чарли трюку или двум.
– С ударением на «и», - добавила я с усмешкой.
–
– Я не нервничаю. Из-за тебя у меня кружится голова, - с каждым шагом юбка простого, но элегантного голубого платья развевалась, перетекая выше в высокий широкий пояс, подчеркивающий мою талию, и лиф с низко опущенным вырезом. Декольте этого платья было довольно сексуальным, но недостаточно, чтобы быть вызывающим. Это то, что сказала Челси. Я потянула ткань, надеясь, что она была права.
– Он видел тебя в бикини. Ты не показываешь больше, чем он уже видел. Кроме того, оно оставляет место для воображения.
Челси продолжила играть с моими длинными тёмно-рыжими волосами, и у отражения в зеркале начала расти прическа.
– Я обычно не забираю волосы наверх.
– И ты обычно не ходишь с совершенно незнакомыми людьми на ужины и десерты, - добавила она, понизив голос, чтобы подчеркнуть последнее слово.
Я покачала головой.
– Никаких десертов. Чарли проводит эту неделю, открывая для себя жизнь, а не расходует ее, лежа на спине.
– Никто не говорит, что ты должна быть на спине. В самом деле, есть позиции лучше, чем эта!
Я игриво ударила ее в плечо.
– Ты знаешь, что я имею в виду. У Алекс до сих пор есть стандарты.
– Но на этой неделе Чарли берет первенство.
Она подтолкнула меня к кровати в нашей комнате. Когда я села, Челси присела рядом со мной и сжала мои руки:
– Я не говорю тебе идти против своего морального кодекса, но давай, поживи немного. Повеселись чуть-чуть. Будь смелей.
– Быть тобой?
– Да, - сказала она с улыбкой.
– Я не знаю, заметила ли ты, но я не особо смелая штучка.
– Ты хочешь знать, что я бы сделала?
Я пожала плечами, и длинная серебряная цепочка на моей шее двинулась в ложбинке моей груди, посылая прохладную дрожь по моей спине. Мне было любопытно. В конце концов, я знала, что Алекс сделала бы. Я знала, что сделала бы Александрия. Я задавалась вопросом, что именно сделал бы кто-то другой, кого не преследует раздвоение личности. Опять же, Челси была не той, кого можно спросить. Она всегда была более смелой, чем, ну, кто-либо, кого я когда-либо знала.
– Во-первых, - сказала она, вставая и с важным видом наворачивая круг передо мной.
– Я бы не позволила его глубокому, бархатному, сексуальному голосу сделать себя мокрой и дать почувствовать слабость в коленях.
– Я не говорила, что он это сделал. И я никогда не использовала слово "бархатный".
– Ты и не должна. Это довольно очевидно. Я имею в виду, что рекомендую идти без трусиков, но блин, девочка, то, как ты ерзаешь, когда говоришь о нем, я боюсь, что ткань твоего платья выдаст тебя.