Предательство
Шрифт:
– Моя сестра спрашивает, не хочешь ли ты выпить? На прошлой неделе слуги принесли нам несколько кувшинов эля, – указала Мааб на подставку.
Дамон осторожно подошел, заглянул в каждый кувшин и недоверчиво принюхался.
– Эль, – подтвердил он. – И ром. Это все, что они принесли?
– Мы еще просили воды и вина, но, кажется, они не смогли их найти. Мы иногда сами добываем воду, вызывая дождь, но от этого пол становится скользким, а я боюсь упасть. Ты голоден? – Чародейка указала на клетку с мышами: – У нас с сестрой их много. Можем
Грозный Волк брезгливо поджал губы и невнятно спросил:
– Ваши слуги приносят вам мышей для еды и спиртное для питья?
Мааб кивнула, грустно вздохнув:
– Нас не очень устраивает их помощь. Мы убиваем их время от времени, но те, которые приходят им на смену, оказываются не лучше, если не хуже.
– А ваши слуги – они люди?
– М-м…
Дамон решил, что это скорее утвердительный ответ.
– Они не приходили, чтобы служить нам, целое лето. Нам кажется, что они рассердились на нас с сестрой и пытаются уморить нас голодом, чтобы унаследовать этот замок и наши богатства. Мы думаем, они пытались убить нас.
– Убить вас? – недоверчиво спросил сивак. – А зачем они хотят унаследовать замок?
Мааб нахмурилась:
– У-у! Мы не позволили им уморить нас голодом. Мы сплели страшное заклинание, превратившее воздух за пределами этой комнаты в затхлый гнилостный смрад. А после этого мы немного перекусили… теми, кто остался в живых, – после паузы добавила она.
Грозный Волк чуть не подавился.
– Ты чародейка? – спросил он нерешительно.
Старуха дико захохотала.
– Мы с сестрой самые могущественные чародейки.
– Ложи Черных Мантий?
– Конечно, – хитро улыбнулась Мааб, обнажив остатки желтых зубов. – Возможно, мы самые могущественные чародейки Ложи Черных Мантий, оставшиеся в этом потерявшем надежду мире.
Дамон посмотрел в зеркало, а затем на женщину:
– Твоя сестра…
– Ее тоже зовут Мааб. Она не разговаривает с чужими.
«И, похоже, она такая же сумасшедшая, как и ты», – тихонько пробормотал Грозный Волк.
– Моя сестра? Ха! Нет, она не сумасшедшая. Она даже ни разу не разозлилась за всю свою жизнь.
– И ты… целительница?
– Была когда-то.
Старуха неуклюже сползла с табурета и прошаркала к полке с выпивкой, слегка задев Дамона. При этом она старалась все время видеть свое отражение в зеркале. Взяв кувшин, чародейка сделала хороший глоток и, хитро улыбнувшись всеми своими морщинами, предложила пойло Грозному Волку, но тот отказался. Он был совсем не прочь прополоскать горло ромом, но содержимое кувшина вызывало большие опасения.
– От чего ты хочешь исцелиться?
– Я… – Дамон искал подходящее слово. – Мне нужна…
– Очевидно, помощь? – закончила Мааб. – Иначе бы ты не пришел сюда.
Злясь и пыхтя, старушка пыталась забраться на табурет, не выпуская из рук кувшин.
– Что Мааб с сестрой могут сделать для тебя? У тебя паралич или на тебе лежит проклятие? Опасная рана, которую мы не видим?
Драконид при
– Ему в ногу вросла чешуйка Великой Драконицы Малистрикс. Она отравляет его. Более того, появились другие чешуйки. Они разрастаются.
– И медленно убивают меня, – тихо добавил Грозный Волк и замер в ожидании приговора.
Чародейка сморщила нос. Ей, наконец, удалось усесться, пристроив кувшин между колен.
– Мы с сестрой не обращаем внимания на таких существ, как драконы. Больше не обращаем. У них отвратительный характер, и они неразумные. Мы не любим их. – Старуха вперила в Дамона холодные глаза и, нахмурившись, закричала: – Мы очень не любим драконов! Никогда не любили!
Грозный Волк сжал челюсти и с шипением вдохнул сквозь зубы. Его охватила досада и злость на себя, на свои глупые надежды.
– Я могу заплатить…
– Заплатить мне? Чем? У тебя же нет ни единой монеты в кармане, – перебила чародейка.
– Я могу рассчитаться с тобой по-другому.
Грозного Волка поразило то, что Мааб могла видеть сквозь ткань и кожу, а возможно, и читать мысли. Он в отчаянии сжал кулаки.
Дамон понимал, что в бою старуха ему не соперник, но не сомневался, что она владеет огромной магической силой.
– Ну… – пробормотала чародейка. – Хоть нам и не нужны деньги и всякие волшебные безделушки, драконья чешуйка на человеке – это интересно. – Она прикрыла глаза в задумчивости и замерла на несколько томительных минут, потом взглянула на свое отражение и заговорила, наклонившись ближе к Дамону: – Я думаю, прошли десятки лет, а может и побольше, с тех пор, как мы с сестрой начали изучать драконов. Мы никогда не любили их, я тебе говорила, но они стоят того, чтобы их исследовать. В особенности – красные. Правда, это занятие полностью поглотило нас. Мы не думали больше ни о чем, не изучали никакую другую магию. На самом деле мы…
– Действительно, это чешуйка красной драконицы. – Грозный Волк подтянул штанину дрожащими от волнения пальцами. Огромная роговая пластинка, окруженная множеством мелких, засияла в свете лампы.
– Нет-нет, – затараторила Мааб. – Ясно же, что она черная.
Дамон рассказал про Малис, про то, как Рыцарь Такхизис прикрепил чешуйку и как спустя некоторое время мглистый дракон и серебряная драконица оборвали его связь с красной.
– Во время магического ритуала она и почернела, – закончил Грозный Волк.
– Сумасшедший, – повернулась старуха к зеркалу. – Я думаю, молодой человек не в своем уме. Но у меня-то с головой все в порядке. Ты не согласна? Да еще и цветов не различает. – Она подождала, покивала и прислушалась. – Хорошо. Возможно мы, так или иначе, поможем ему. Просто потому, что он был достаточно любезен – вот пришел навестить нас… – Чародейка, прищурившись, снова взглянула на Дамона – в неясном свете ему показалось, что морщины на ее лице стали глубже. – Может, у тебя и нет ни гроша, но существует иная оплата за нашу магию.