Предчувствие: Антология «шестой волны»
Шрифт:
— Ублюдок, — прошипел он. — Сумасшедший ублюдок.
Он вырвал скальпель. Северин корчился среди камней и бормотал что-то бессвязное. Густав схватился за провод и резко потянул, вырвав из груды камней ещё одну колбу. Удар ботинка оборвал мучения игуаны.
— Ты хоть представляешь, кого ты хотел разбудить? Просто большую рыбу?
Я бросился к дому Северина. Распахнув раму, я влез в окно и принялся выкидывать на улицу колбы с ящерицами — около дюжины, кажется. Густав с Людвигом тут же их разбивали.
Когда мы закончили, Густав устало прислонился к батисфере. Его руки тряслись. Он поднял один из булыжников, всмотрелся в него и криво усмехнулся.
— Я видел во сне эту тварь…
Смотритель передал мне камень. На шершавой поверхности отпечатался трилобит.
Начал накрапывать дождь.
К вечеру погода окончательно испортилась. Море разбушевалось не на шутку. Тяжёлые тучи висели низко, почти сливаясь с волнами. Молнии вспыхивали почти ежеминутно. Косой дождь неистово барабанил в окна.
Мы сидели в каморке под маяком и пили тёплый ром. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я смотрел на море. Волны вздымались, тянулись к небу с непостижимой яростью, и за каждым новым валом мне чудился Левиафан. Бесконечно древнее чудовище, всех тварей завершенье.
Неожиданно моё внимание привлёк огонёк, вспыхнувший на пляже. Присмотревшись, я понял, что это свет фонаря. На пляже определённо кто-то был. Но только полный безумец решился бы выйти к морю в такую погоду.
— Северин!
Выскочив из маяка, мы побежали к пляжу. Дождь хлестал по щекам. Я тут же вымок до нитки, но не обратил на это внимания. Ветер валил с ног. Я падал, раздирая колени и ладони, но вскакивал и продолжал бежать. Если это действительно доктор, а в этом я не сомневался, медлить было нельзя.
Как мы добрались, я не помню. Просто бег внезапно прекратился, и мы, задыхаясь, остановились перед доктором. Северин возился с моторной лодкой, грузя в неё непонятные приборы. Из-за бортов выглядывала труба граммофона, заполненная камнями — остатки чудовищного фонографа. Северин нас не заметил. Должно быть, поломка механизма окончательно подкосила учёного. Печать безумия маской застыла на его лице.
— Доктор! — заорал Густав.
Северин резко развернулся, вскинув руку. В свете молнии блеснул пистолет. Гром заглушил выстрел. Людвиг дёрнулся, схватился за плечо и медленно осел на песок. По рубашке изобретателя расползалось тёмное пятно. Мы с Густавом бросились к нему. Людвиг растерянно переводил взгляд с меня на смотрителя.
— Я умру?
— Чёрта с два, — огрызнулся Густав.
— Ну что? — хохотал Северин. — Кто ещё хочет меня остановить? Есть желающие?
Он выстрелил в воздух. С каждой молнией лицо доктора вспыхивало бледно-зелёным светом. Густав выругался. Северин навалился на лодку,
— Вы двое, — он ткнул в нашу сторону револьвером.
— Доктор, одумайтесь, — прокричал я. — Это безумие… Самоубийство.
— Заткнись! — взвизгнул Северин и снова выстрелил в воздух.
Людвиг вздрогнул.
— Бесполезно, — покачал головой Густав. — Он окончательно свихнулся.
— Быстрее!
Северин забрался в лодку. Вместе с Густавом мы смогли столкнуть её в воду. Суденышко билось на волнах, словно предчувствуя скорую катастрофу.
— Доктор, — я всё ещё пытался образумить Северина. — Это же верная смерть…
— И что ты знаешь о смерти?
Холодный ствол упёрся мне в лоб. Лицо доктора очутилось совсем рядом. Я посмотрел ему в глаза, но не увидел ничего, кроме пустого всепоглощающего безумия. Губы учёного скривились в жуткой усмешке. Мне стало страшно.
Я так и не понял, почему Северин не выстрелил. Совершенно неожиданно он опустил пистолет и бросился на корму. Я попятился. Северин истерично дёргал за шнур, заводя мотор, и где-то попытки с пятой ему это удалось. Разрезая волны, лодка устремилась в море.
Мы выбрались на берег. Людвиг был совсем плох. Скорчившись на песке, он беззвучно шевелил губами.
— Держись, парень, — наигранно бодро сказал Густав. — Ещё никто не умирал от дырки в плече.
Людвиг улыбнулся. Мы подняли его и медленно повели к маяку. Напоследок я обернулся. Лодка Северина упорно боролась с волнами, и отступать он не собирался. Густав проследил за моим взглядом.
— Бедняга. Всё-таки простых шуток ему было мало.
Я до сих пор не могу точно сказать, что произошло в следующее мгновение. Была ли это большая волна, или же Северин действительно разбудил Левиафана и тот явился на зов. Над лодкой нависла огромная тень и обрушилась, увлекая за собой суденышко. Лодка исчезла. Я всматривался в бушующее море, тщетно силясь хоть что-нибудь разглядеть среди беснующихся вод. На долю секунды мне показалось, что над волнами промелькнула голова, но тут же очередной вал накрыл её, и Северин скрылся там, где скверну жжёт пучина.
ВЗГЛЯД ВПЕРЁД
Дмитрий Захаров
Корочка диссидента
— Ты веришь в собаку Баскервилей?
— Я верю в победу демократических сил. А собаку я — слышу.
Дротик ударился в дырку от нуля и отскочил куда-то под стол.
Ну и чёрт с ним. Вот второй обязательно воткнётся в президентский орден.
Не попал. Как говорил Винни-Пух, не то чтобы совсем не попал, просто не попал в шарик.