Предчувствие беды
Шрифт:
Каменев выскочил на лестничную площадку, глянул в окно. Пустырь был абсолютно безлюден.
Он осторожно выскользнул из парадного и окольными путями бросился к припаркованному в одном из дворов автомобилю.
Если считать, что ее нашли случайные прохожие (какие, к черту, здесь прохожие! – возражал внутренний голос), но если допустить такую мысль, то что из этого следует? Ну освободили ее, дальше что? Да она потребует, чтобы ее домой доставили, уж он-то ее знает, она в таком виде ни в какую милицию не попрется!
Нужно скорее ехать к ней! Нужно работать на опережение!
Вишневая «девятка» уже мчалась по городу. Глеб то и дело набирал по мобильному номер телефона Сашиной квартиры. Телефон не отвечал. Значит, она еще не добралась! Значит, он еще может ее перехватить!
Глебу только казалось, что он рассуждает логически. Страх разоблачения расползался, нарастал, парализовал мозг. А страх, как известно, плохой советчик.
– Гляди, вон он. – Жало указал глазами на окно.
Муха повернулся, увидел, как брюнет крадется вдоль пустыря.
– Что там? – спросила Саша.
Настроение ее совершенно изменилось. Она сидела с блуждающей улыбкой на лице. Почему-то никуда не хотелось идти. Почему-то было легко и весело. Нужно было куда-то звонить, попыталась она сосредоточиться.
– Мы звонили подруге? А в милицию? – нахмурилась Саша.
– Подруге не дозвонились. А ментам звонили. Так они же просят номер телефона маньяка. Домашний. Мобила есть у него?
Саша кивнула.
– Вот, они все телефоны просят, я ж тебе говорил.
– А я что? – удивилась Саша.
– А ты их забыла! – сердито произнес сидящий напротив мужчина. – Адрес не знаешь, телефоны не помнишь…
– Адрес не знаю, я у него дома и не бывала, там у него мама. А телефоны помню, – обиделась Саша. – Вот, пожалуйста…
Она продиктовала оба телефонных номера Глеба. Муха шустро записывал.
– Так теперь другое дело! Теперь они его сразу и вычислят! А мы сейчас по рюмочке вмажем! А? – задорно предложил Жало. – Грех за свободу не выпить! Муха, доставай, че там у нас есть…
Муха выставил на стол бутылку дешевой водки, миску с квашеной капустой, полбуханки хлеба. Разлил водку по стаканам.
– Ну, Александра, давай… За свободу!
– За свободу! – послушно повторила Саша, тоже поднимая стакан. Что-то они должны были сделать! А что, она никак не могла вспомнить…
– Пей, что застыла?
Саша выпила.
– Вот, молодец! Как же тебя угораздило в такую историю вляпаться?
Саша махнула рукой и, чувствуя, что пьянеет с космической скоростью, начала рассказывать.
– Вот сука позорная, маньяк твой! Надо его, гада, на зону… Какая у него машина-то?
– «Девятка».
– Давно он на ней ездит?
– В прошлом году купил.
– Ясно. Живодер, сволочь! Небось и хата у него есть?
– Ч-то?
– Квартира, говорю, есть?
– Да, трех… комнатная. А мы… звонили
– Звонили, звонили. Они уже едут. Ну, давай еще по грамульке, пока их поджидаем…
И опять она послушно подняла наполовину наполненный стакан. Выпили.
– А где милиция? И вообще… как вас з-з-овут? – Саша уронила голову на руки и отключилась.
Жало взвалил женщину на плечо, перетащил ее в маленькую комнату, уложил на топчан. Муха бестолково суетился рядом.
Саша что– то сонно пробормотала и захрапела.
– Все путем! – прокомментировал Жало.
Мужчины вернулись на кухню.
– Значит, так. Я бобру звонить буду, выставлять условия. Думаю, нужно запросить тысяч двадцать.
– Баксов? – изумился Муха.
– Шмаксов. Не рублей же. Не найдет, снизим до десяти. Но не меньше. Пусть крутится! У него тачка есть, хата.
– Ты че? Кто за нее такие бабки даст? Мне вообще все это не нравится. Может, трахнуть ее да и выкинуть к чертям собачьим?
– Щас-с! Я те трахну! Не нравится ему! А пить, жрать, ширяться – нравится? Хватит базлать! Сейчас поедешь на рынок, спросишь Гиви-хромого. Возьмешь ширева в долг, под мое имя. Я маляву накатаю. Бери клофелин, он в порошке. Или аминазин. Подержим ее пару дней, пока козел бабки собирает.
– Да что ты так уверен, что он бабки выложит?
– А куда ему деваться? Ему же статья светит. Мы его в любой момент мусорам сдать можем. Куда ж он, родимый, денется? – повторил Жало. – Сейчас я при тебе позвоню, послушаешь, как он блеять будет.
Вишневая «девятка» влетела во двор Сашиного дома. Глеб выскочил из машины, кинулся к подъезду, побежал вверх по лестнице. Он уже подошел к квартире, когда мобильник в кармане куртки вдруг требовательно запиликал.
Каменев услышал незнакомый, хриплый голос:
– Эй ты, мудила, слушай сюда. Баба твоя у нас. Хочешь ее назад получить, готовь двадцать тысяч баксов. Будешь рыпаться, мы тебя в ментовку сдадим. У нас все твои данные в наличии. Знаешь, сколько на тебе статей УК? От сто десятой до сто двадцатой. Да еще сто семнадцатая. Это я про изнасилование. А по ней в зону лучше не ходить, не надо, слышь? Готовь бабки и жди связи, понял?
– Вы кто? – проблеял Глеб.
– Конь в пальто.
Голос отключился. Глеб стоял соляным столбом. Лоб покрылся испариной. Значит, Шурку освободили не просто так. Значит, ее… перепохитили, что ли? Бред какой-то! Но голос мужика сомнений не вызывал. Двадцать тысяч баксов! С ума, что ли, сошли? Дело в другом! Шурка знает все его координаты! Все телефоны. То есть его могут ментам сдать в любой момент, это без вопросов! Да может, они с ней еще и в сговоре! Вот и все! ВОТ И ВСЕ!! Стоп. Почему все? Адреса она не знает. Только телефоны. Господи, пробить по телефону адрес – дело нескольких минут.