Предчувствие беды

Афанасьев Александр

Генеральный секретарь НДПА Нур Мухаммед Тараки отправлялся в первое в его карьере международное турне с тяжелым сердцем. Это была его первая крупная зарубежная поездка - в Гавану, на конференцию неприсоединившихся государств. До сих пор ситуация в самом Афганистане была такой, что ни о каких зарубежных визитах не могло быть и речи. Она не стала лучше - просто Тараки решил в последний раз проверить своего сына...

Сына...

Им с Нурбиби Аллах не дал сына. Семья, по афганским меркам была неполноценной. Вот Тараки и считал сыновьями, данными ему не Аллахом, а революцией - "четверку" и Амина.

Амина...

Кто

будет работать? Если не Амии - тогда кто? Остальные - уже погрязли, дела перекладывают на заместителей и советских советников. Понятно, молодость, но все же...

За отдернутыми шторками мелькал Кабул - старые желтые домики, шумная толпа на улицах, запряженные ослами и людьми повозки. Будет ли когда нибудь здесь - как в Советском союзе? Даст ли Аллах когда-нибудь увидеть новый Кабул?

По левую руку мелькнуло утыканное антеннами здание посольства США - дальше уже при город, дорога на аэропорт...

Пусть будет - как будет. Как предначертано...

Автомобили генерального секретаря ЦК НДПА, не останавливаясь, проехали прямо на летное поле, грузовики с солдатами остались позади. Около замершего в отдалении Ил-18 стояли еще две машины - обе Волги, обе белые, новые. К самолету уже подогнали трап.

Первым с переднего пассажирского места выскочил Тарун - он должен был ехать как адъютант вместе с генеральным секретарем, открыл дверь Чайки. Навстречу уже спешили двое, Ватанджар и Сарвари.

– Мы рады видеть вас, муаллим* в добром здравии.

– Я тоже рад вас видеть. Но я, кажется, запретил ехать на аэродром и провожать меня. У вас нет дел в Кабуле?

– Наши дела требуют присутствия здесь, муаллим - за обоих ответил Сарвари - Амин замыслил убить тебя. Он подкупил расчеты пушек, которые стоят на высотах вокруг города. Как только ты будешь возвращаться домой, они откроют огонь. Амин предал всех нас, предал революцию.

– Почему же пушки не могут открыть огонь сейчас? Когда мой самолет будет взлетать?

Двое не замешкались.

– Все дело в том, что Амин должен получить разрешение у русских на свое злодейство.

– У русских?
– недоуменно поднял бровь Тараки

– Да, учитель, у русских. Новый генерал прибывший сюда, он даже в Москву написал о том, что надо поддержать Амина. Мы сумели достать его донесение в Москву.**

Листок бумаги - там было уже переведено на пушту - подал Ватанджар, Тараки бегло прочитал, покачал головой. Если уже и советские идут на подобное... чего тогда удивляться расколу. Так вот почему Амин так осмелел...

Надо принимать решение...

– Сколько раз я покрывал Амина...
– горько сказал Тараки - сколько раз я защищал его перед самыми дорогими мне людьми...

Бросив бумажку на бетон, и ничего не говоря, Тараки пошел к трапу. Ни один из тех, кто приехал на аэродром не посмел окликнуть его.

– Что будем делать?

Сарвари поднял бумажку, поднес к пламени зажигалки.

– Времени у нас нет. Учитель не примет решения, его должны принять мы. Пока я еще начальник.. и ты тоже начальник. Но ненадолго. Решение должны принять мы...

* прим автора - в последнее время перед смертью, летом 1979 года к Тараки так обращались все, но

моду эту ввел Амин. Учитель, муаллим - принятое в исламском мире уважительное обращение к мужчине.

** речь идет о командующем сухопутными войсками, генерале Павловском. В то время он действительно был в Кабуле с целью усиления оперативной группы министерства обороны и он действительно предлагал поддерживать Амина, а не Тараки. Такого же мнения придерживался и местный ГВС генерал Горелов Лев Николаевич. Рассуждения его были здравыми - Амин способен обеспечить единство страны, Амин а порядок более работоспособен, Амин способен асам без привлечения советских бороться с контрреволюцией. К нению Павловского не прислушались, хотя такое мнение было не единственным. Вообще, информация из Афганистана поступала крайне противоречивая, и, как сейчас уже понятно - сознательно искажалась в центральном аппарате КГБ прежде чем сообщить наверх. Исторический факт - одного из советников, генерал-майора Заплатина вызвал в Москву на доклад Устинов. Когда Заплатин доложил реальную ситуацию по Афганистану (это было перед убийством Амина) - Устинов показал Заплатину ежедневные сводки, которые готовила резидентура КГБ. Прочитав их, Заплатин пришел в ужас, а Устинов раздраженно сказал: вы там сами договориться не можете между собой - а нам тут решение принимать. Этот и многие другие факты, показывали, что КГБ сознательно взяло курс на обострение афганской проблемы.

Документ подлинный

Подлежит возврату в течение 3-х дней

ЦК КПСС (Общий отдел 1-ый Сектор)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

Коммунистическая партия Советского союза, Центральный комитет

Совершенно секретно

Особая папка

N П156/IX

Т.т. Брежневу, Косыгину, Андропову, Громыко, Суслову, Устинову, Пономареву, Замятину, Смиртюкову - все. Пегову, Павлову Г.
– п. 3

Выписка из протокола N 156 заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 июня 1979 года.

Об обстановке в Демократической республике Афганистан и возможных мерах по ее улучшению.

1. Согласиться с предложениями, изложенными в записке МИД СССР, КГБ СССР, Минобороны и Международного отдела ЦК КПСС от 28 июня 1979 года (прилагается)

2. Утвердить проект указаний совпослу в Кабуле с текстом обращения Политбюро ЦК КПСС к Политбюро ЦК НДПА (прилагается)

3. Считать целесообразным, чтобы товарищ Пономарев Б.Н. выехал в Кабул для беседы с руководителями ДРА по вопросам, поставленным в Обращении.

Секретарь ЦК

Л. Брежнев

К п. IX Протокола N 156

Совершенно секретно