Предчувствие смуты

Яроцкий Борис Михайлович

Еще не сделав ни одного выстрела по живой мишени, она по состоянию своей души заметила, что в ней что-то надломилось. В эти дни ее, как рок, преследовало тяжкое предчувствие. Если не с ней, то с ее друзьями что-то случится. А что?..

Ответа не находила, на душе было муторно. Таким, говорят, бывает похмелье. Его называют горьким. Она ощущала горечь на душе. В отличие от других девчат, приехавших на заработки и разбросанных по горам Чечни, она одна не пила спиртное. Ей предлагали и ркацители, и армянский коньяк. И кто предлагал — мусульмане, полевые командиры. Часто они клялись Аллахом и тут же грешили. Жрали и коньяки, и водку. Находясь в

розыске, они по чужим паспортам выбирались даже в Москву, посещали рестораны, жили у любовниц, глушили спиртное, но, как правило, не теряли бдительности. Бывало, что попадались на хулиганстве, тогда их спасала родная диаспора и быстро, нередко с помощью милиции, водворяла обратно на Кавказ, к исполнению своих прямых обязанностей.

Некоторые девчата, отправленные в командировку, будучи под хмельком, отдавались полевым командирам, и те в знак благодарности приписывали им чужие заслуги. За счет приписок на счетах наемных снайперов в западных банках появлялись невероятно крупные суммы.

Соломия опасалась отдаваться мужчинам. Уже были случаи, когда землячки с гор Кавказа привозили сифилис и даже спид. От сифилиса избавлялись, не покидая пределов Львова, а вот со спидом летели в Тель-Авив. Но от спида никакими деньгами излечиться было нельзя.

Природа брала свое, особенно в молодом возрасте. Порой и Соломию, как магнитом, тянуло к мужчине. Невероятных усилий стоило сдерживать себя, особенно в ночное время, когда в округе усердствовали соловьи. Здесь они такие же, как и в Прикарпатье.

Возвращаясь в землянку, она часто замечала огненные глаза Юши Окуева. Помня железное правило — без взаимного согласия не переступать черту дозволенного, — он смотрел на Соломию, как голодный волк на телку, охраняемую свирепыми сторожевыми овчарками. Соломия была для него недоступна. У него отсутствовало чутье опытного любовника. Если бы рано утром он тихим шагом вошел в землянку и с поцелуями принялся аккуратно, ласково снимать с нее ночную рубашку, она, пожалуй, отдалась бы…

Она думала о Миколе. Память почти непрерывно возвращала ее к той ночи, когда они вдвоем оставались на львовской квартире Варнавы Генриховича. Там впервые Микола сказал ей: «Люблю». Она приложила палец к его губам, давая понять, что в квартире их подслушивают. Громко произнесла: «Поживем — увидим».

Он, конечно, не предполагал, что квартира нашпигована разнообразной техникой, в том числе и видеокамерой. Ядвига, не имея ни малейшего желания подставлять подругу, предупредила: вслух произносить далеко не все, а только то, что будет приятно для ушей Варнавы Генриховича. Да и видеокассету он просмотрит с точки зрения главного женского мастерства: умеет ли женщина привлекательно отдаваться мужчине?

Потом, при встрече с хозяином квартиры, Варнава Генрихович сделал ей несколько замечаний, но были они несущественны. И такой любовник, как Микола, ничего не заметил: он был на верху блаженства — испытывал момент счастья. В его адрес адвокат высказался с долей иронии: «Вахлак. Но — перспективный».

Что Микола неопытен в любви, то есть вахлак, она и сама почувствовала: он не научен искусству секса, но это ее только радовало — значит, хлопец не испорченный. Такой для семейной жизни — сущая находка.

Уж на что Ядвига — подруга из подруг, и та позавидовала, притом своеобразно, чтоб потом, в случае чего, не было бы обиды.

— Если ты, — сказала она, — Миколу уронишь, я его подберу.

Женщины этой профессии обычно выясняют отношения с помощью оружия.

Еще свежи были в памяти события на Балканах.

…Западно-украинская команда национальной гвардии прибыла на соревнования по пулевой стрельбе. Тренер команды майор Тетюк, сорокалетний красавец, заслуженный мастер спорта, готовил к соревнованиям двух сержантов: Славу Загоруйко и Алевтину Копышту. Обе они влюбились в Тетюка, были подругами — стали грозными соперницами. Слава была уже замужем, матерью двоих детей. Алевтина замуж не выходила. После средней школы окончила курсы диверсантов. Готовила себя к работе в горячих точках. Мастером спорта пока еще не стала, но как снайпер хорошо проявила себя в период боевых действий в Хорватии. Потому и включили ее в сборнуюУкраины.

Спортсмены располагались лагерем в лесном массиве около Приштины. Жили в туристских палатках по два человека, майор Тетюк занимал одну.

По ночам к нему пробиралась Алевтина, перед рассветом возвращалась в свою палатку. Потом тренер положил глаз на Загоруйко. Алевтина проследила, куда подруга ходит по ночам. И когда Тетюк и Загоруйко воспылали любовной страстью, Алевтина поставила на пороге палатки растяжку. Выходя из палатки, Слава задела растяжку — осталась без ноги и без глаза. Досталось и тренеру: его смазливую физиономию искромсали осколки.

Команду сняли с соревнований, отправили домой. Мину списали на албанского террориста. Накануне видели подозрительного субъекта, продавца мороженого. Тот был похож на албанца.

С тех пор прошло четыре года. Бывшие подруги изредка встречаются, но только на улице. Слава поднимает легкий дюралевый костыль и материт на чем свет стоит свою бывшую подругу. Слава еще тогда, придя в сознание, догадалась, кто устроил диверсию, но вещественных доказательств не нашлось: абсурдно было предположить, что спортсменка возит с собой мину. При встрече Алевтина ругалась по-культурному, как ругаются в Одессе: «Чтоб я тебя видела на одной ноге, а ты меня — одним глазом».

После госпиталя Тетюк женился, но не на спортсменке. На спортсменках жениться опасно — смешным будешь выглядеть. Он тоже догадывался, что это была проделка Алевтины. И опять же: как докажешь? Не было смысла доказывать. Начальство не любит, когда случаются ЧП в своем подразделении. Не для того готовятся особые кадры, чтобы ими занимались судебные органы…

Соломия слышала эту историю, но не от Ядвиги. Ему ее поведал Гуменюк. Красочно изложил печальную драму, как он сам выразился, двух мартовских кошек, и без околичностей спросил:

— У тебя какие виды на Миколу?

— Он мне нравится.

— Представь себе, мне тоже. Он обязательный. Если пообещал: сделаю, — значит, сделает, притом на совесть. С обязательными легко в семейной жизни. Тебе говорили об этом?

— Говорили.

— Кто?

— Ядвига.

— А не будет у вас Микола яблоком раздора?

— Не думаю.

— Думать надо всегда. Профессия у нас сволочная.

— Я не считаю это профессией.

— А чем же?

— Работой.

— А вот Микола считает иначе. Он догадывается, кто ты на самом деле, откуда твои заработки. Переживает. Тебе он не скажет, а мне признался. Спросил: это правда, что девчата едут на соревнования? И почему на Балканы? Там же война. Я ему сказал: а где не воюют? В России весь Кавказ полыхает. И он мне: «только не посылайте девчат на Кавказ. У меня там брат в Российской армии. Прапорщик. Старшина саперной роты. У него на глазах чеченский снайпер убил его командира».