Предчувствие весны
Шрифт:
Местные клирики высыпали на крыльцо, когда епископ обернулся к ним, дружно склонились перед прелатом. Слуги торопливо стали разгружать сани и перетаскивать в здание вещи. Старик удалился в отель, толпа на крыльце немедленно растаяла.
– Зря ты не дал мне договорить, - сердито пробурчала Ннаонна, глядя, как шмыгают туда и сюда приехавшие с епископом клирики.
– Я бы его дожала, он уже почти согласился.
– На, дело серьезное, - отрезал Ингви.
– Все должно пройти так, чтобы комар носа не подточил. Церемония будет безупречной. Если для этого придется немного подождать,
Подошел Никлис, хрустя сапогами по льду.
– Слышь-ка, твое демонское, а ты не приметил никого из старых-то знакомцев, когда епископское барахло выгружали?
– Кого ты имеешь в виду?
– удивился король.
– Не приметил, значит, - кивнул начальник стражи.
– Ну, понятно, дело молодое, все о женитьбе, все о женитьбе... А о прочем-то и позабыть можно.
– Для прочего у меня ты имеешься, - отрезал Ингви, - ну, говори, в чем дело?
– А вот идем-ка со мной, - поманил Никлис.
– Но тихо, чтоб на нас не слишком пялились.
Никлис первым, Ннаонна с Ингви следом, прошли в здание. За входной дверью был зал, сейчас слуги складывали тюки и короба под стеной, чтобы скорей разгрузить сани. С деловым видом сновали клирики. Ингви их перемещения показались хаотичными, но, наверняка, в этом движении присутствовала некая система. На незваных пришельцев никто не глядел, но король почувствовал некое смущение. Едва они миновали зал и вступили в просторную галерею, как оказались единственными мирянами, вокруг были только слуги Церкви.
– Морду, слышь-ка, твое демонское, - обернувшись, буркнул Никлис, - морду наглей сделай. И смелей за мною!
Галерея пересекала обширный отель и в конце раздаивалась, Никлис пошел влево. Оставалось только удивляться, как пронырливый начальник стражи успел разобраться в расположении помещений епископского отеля.
Новая галерея была уже первой. В здании оказалось тепло, Ингви даже распахнул плащ. Ннаонна не решилась расстегивать верхнюю одежду, должно быть, и она смущалась, хотя старательно "делала морду наглей". К этому занятию у вампирессы определенно имелся талант. Они дошли почти до дальней стены, то есть теперь находились в углу здания. Полутемный коридор был пуст.
По правую руку были высокие стрельчатые окна, слева - тянулись двери. У одной Никлис остановился и прижал палец к губам. Из комнаты доносились тихие голоса.
Ингви прижался ухом к дереву и прислушался. Рядом пристроилась Ннаонна.
– Значит, по-твоему - вот так просто пойти и сказать?
– голос был смутно знаком, но все-таки говорящего Ингви не узнавал.
– А что с нами сделают?
– Откуда я знаю!
– Ты болван! Едва демону станет известно, для чего мы присланы, он тут же велит нас удавить. Да, да! Хотя бы и от нас он об этом узнает. Любой на его месте поступил бы так же. Любой человек! А тут - демон! Сам посуди, зачем с нами возиться? Осторожность - превыше всего,
– Твой Мерк Новый, говорят, упер у графа серебряное блюдо, потому и сбежал под шумок.
– Тем более, ему следовало валить. Осторожность - превыше всего.
– Очень жаль, что ты не помнил этой заповеди, когда лез в окно за монастырским золотом. Меньше бы шумел, так...
– Там очень узкое окно! А я мужчина в теле. По совести, лезть в окно должен был ты, кочерыжка тощая.
– Что? Кочерыжка? Да ты же сам, кусок сала, велел мне стать внизу, чтобы забраться мне на плечи! Боров! Я думал, помру под такой тяжестью! Гилфинг, прости мне дурные мысли... Тонвер, ты истинный боров!
Ингви ухмыльнулся и подмигнул Ннаонне. Вампиресса кивнула, она тоже узнала монахов с острова блаженного Лунпа.
– А ты кочерыжка... Ладно, но что нам делать?
– Явиться с повинной. Или ты собираешься смыться, как Мерк Новый с блюдом графа Виристайла? Но дороги непроходимы, да и куда бежать из этого захолустья? Вдвоем, без обоза?
– Да, сбежать не удастся... Но если мы явимся к демону, хотя бы и с повинной, он все равно велит нас удавить, а потом отправит наши головы в горшках с солью в Ванетинию. А может, просто ничего не делать? Тихонько исполнять обязанности при его священстве?.. До весны продержимся, а там...
– Что - там?
– Дороги откроются. Дорога - это судьба, как говаривал тот же Мерк Новый.
– Ну и куда ведет твоя дорога? Оркам в лапы. Эти сожрут тебя, толстяк, и даже не подумают засаливать голову. И даже если нам посчастливится пробраться в Империю, там бы станем преступниками, предателями и Гилфинг весть, какими злодеями.
– Дунт, ты болван. Едва откроются перевалы, мы свалим в Энмар, и там - весь Мир перед нами. А в Империи о нас и не вспомнят. Нас уже списали, понимаешь?
– Понимаю.
Ингви надоело, к тому же кто-нибудь из здешних клириков мог застать его за подслушиванием. Король толкнул дверь, она была не заперта.
Два монаха изумленно воззрились на вошедших.
– А... э...
– первым пришел в себя Тонвер.
– А! Мастер Воробей?
– Можете звать меня "ваше величество", - кивнул Ингви, - здесь меня все так зовут.
Несколько минут тянулось молчание. Наконец толстяк Тонвер пролепетал:
– Ваше... величество...
– Именно, - кивнул Ингви.
– Итак? Ну, давайте, отцы, выкладывайте. Я достаточно долго простоял под дверью и слышал, что вы собирались обратиться с повинной к королю-демону.
– А потом передумали, - злорадно вставила Ннаонна.
– И тем не менее, - подхватил Ингви, - я здесь и готов выслушать. Если гора не идет к блаженному Мерку, блаженный Мерк идет к горе.
– Да чего тут говорить, - буркнул Дунт.
– Нас попросту подставили, когда поручили это дельце.
– Велели убить короля-демона, - решился толстяк, - архиепископ велел. Но мы так и собирались, сразу же признаться! Вот Гилфингом клянусь, так и думал - едва приедем, бежать с повинной!