Предчувствие
Шрифт:
– Хочешь, чтобы я солгал или сказал правду?
Очень интересный вопрос, ведь даже если Мия выберет ложь – правда будет понятна с первых же слов. Само наличие альтернативы предполагает неблагоприятный исход. От этого стало нестерпимо вдвойне.
– Я – не полная, понимаешь? – С надеждой обернулась она к Алексу. – Мне его не хватает, очень. Ведь я была готова стать даже просто дополнением к нему, но он сам оттолкнул. Так зачем это делать? – И совсем тихо, после судорожного вдоха: – Без связи у нас не получится, да?
– Это никогда не закончится. – Если рубить, так окончательно. – Ты будешь тянуться, будешь любить, закроешь недостающий участок, но это не гарантирует
«Спасибо за честность» – хотелось ей ответить, но в этот момент разум опять заполнило видение. На сей раз всё было как-то по-другому, вроде была Инес, но тут кто-то ещё… В поле зрения попал ещё один человек, тоже девушка, русая и с веснушками по всему телу. Их трое, и Инес казалась совсем уж разбитой.
Мия вынырнула из ярких картинок, словно утопающий из проруби, задышала тяжело, пальцами цепляясь за вовремя поддержавшего её Алекса, задрожала. У неё давно не было так, чтобы сбивало с ног. Она почти пришла в себя, хотела снова поблагодарить, но было одно «но», которое настойчиво стучалось в мысли, заставляя обратить на себя внимание. Владислав явно хотел восстановить связь с родственной душой – да, ему тоже чего-то не хватало – безусловно, но за всё это время не было ни одного ощущения чужой боли – вот оно, то самое противоречие. Сейчас Мия ощущала себя не более, чем затычкой в душе именитого балеруна, просто средством, способным закрыть протекающий участок.
Дрожь разрасталась, тело уже откровенно трясло, и если бы не сильные руки Алекса, она наверняка б уже осела на асфальт. Холодные капли попали на чужие плечи, на её щёки, затекли за воротник, и только тогда Мия поняла, что идёт дождь. Они так и стояли в обнимку под разрастающимся ливнем, промокая насквозь и разделяя одну боль на двоих.
Глава 2. Друг
В квартиру друзья завалились измотанные морально практически под ноль, мокрые и замёрзшие. Бабушка наверняка уже спала, поэтому, без задних мыслей, Мия начала раздеваться прямо в коридоре. Алекс последовал её примеру, и она чисто случайно скользнула взглядом по его идеальному телу, слишком идеальному, пожалуй. Мия подметила только странный шрам у того под рёбрами, нахмурилась, сгребая все вещи в одну кучу, и тут её словно током прошибло. Резко развернувшись, Мия схватила друга за руку и с неприкрытой яростью практически прошипела:
– Где твоя метка, Лекс?
Тот вздрогнул, приоткрыл губы, будто хотел что-то сказать, но ничего не вышло.
– Идиот! Где метка?!
Алекс молчал, и Мия начала судорожно шарить по его телу в поисках хотя бы намёка на отметину, но ничего кроме проклятого шрама на боку у него не было. Вот теперь стало действительно страшно, голос сел и руки тряслись, как у алкоголика:
– Лекс, ты же не… Ты же не избавился от неё? Когда предназначенный умирает, я знаю, она темнеет, становится, как обычная татуировка, а у тебя и этого нет… Этот шрам – это же не… Скажи мне, что ты не сделал такой глупости! Без метки дольше месяца никто не выживает!
Она уже была на самой грани, схватила друга за плечи, встряхнула, с надеждой всматриваясь в тёмные глаза, когда ощутила мягкую ладонь у себя на шее, а чужой тембр, обволакивая, принялся успокаивать:
– Я от неё не избавлялся, смотри. – Он притянул чужую руку к шраму, давая его ощупать, прочувствовать, ведь тот давно уже затянулся.
Мии прерывисто, с облегчением выдохнула и уткнулась лбом в смуглую грудь, не ощутив при этом ни малейших неудобств или смущения.
– Я бы не смогла без тебя.
– Прости.
– И всё же… – Так и не поднимая головы, она
– У меня её нет, – явно с неохотой ответил Алекс.
– Но как так? Разве такое вообще бывает?
Мия наконец отстранилась, а тот только неопределённо покачал головой, подталкивая её в спину и заставляя пройти в ванную.
– Давай сначала согреемся, а потом я расскажу. – Снова обещание, которое он точно сдержит.
Когда они уже уселись на кухне, согретые после душа, и заварили горячий чай, Алекс решился и начал медленно, словно неуверенный в том, следует ли такое говорить, свой рассказ:
– Есть один способ разорвать связь душ после их соединения, но это очень опасно. Он действует также и в том случае, если связь установлена, но один из пары не принял второго, а второй тоже хочет избавиться от этого.
На этой фразе Мия чуть не подавилась чаем, выплюнула остатки обратно в чашку и с долей недоверия посмотрела на своего друга. Ведь так не бывает. Все знают, что так не бывает. Этот жестокий мир, в котором существуют родственные души, подчиняется таким же жестоким правилам. Предназначенные друг другу могут испытывать те же чувства и даже видеть глазами своих пар, если их эмоции зашкаливают, будь то, к примеру, сильная боль или удовольствие: душевные или физические. После того разговора с Камиллой она сама проверила и перепроверила много-много раз: если появляются видения, связь уже никак не разорвать, и смерть – единственный существующий выход из этого безумия.
– Как? – Вот что волновало её в этот момент больше всего.
– Мия… – Алекс вздохнул. – Это очень серьёзная вещь, на такое непросто решиться, и дело не в родственной душе. Цена за этот разрыв слишком велика.
На мгновение она всё же засомневалась, а затем цокнула языком и вполне себе спокойно вылила чай в раковину, заменяя на новый:
– Не хуже, чем всю жизнь страдать от постоянных галлюцинаций, выворачивающих тебя наизнанку. Я просто хочу быть свободной.
– Даже если расплачиваться за это будешь не просто до конца своих дней, а целую вечность?
Мия наблюдала за ним несколько секунд немигающим взглядом, без намёка на колебания, а потом почти неуловимо грустно улыбнулась.
– Даже если вечность.
– Знаешь, тебе следует как-нибудь поехать в Европу, в Румынию, например, – выдохнул Алекс. – Я тебя кое с кем познакомлю.
Эта ночь стала первой, в чреде непрекращающегося на протяжении трёх лет бреда, когда она наконец по-настоящему выспалась. Её интерес не угас, а наоборот только распалился, давая такой запал энергии, что к концу репетиций выматывалась не она, а сам Ландау, чего уж говорить про остальных танцоров.
Остальные откровенно её сторонились, а когда в помещении появлялся Алекс – вовсе смущались. Сразу было видно, Камилла постаралась донести новость до каждого. Мия не сразу поняла, что почти весь этот ропот основан на зависти, и не к кому-то постороннему, а в отношении неё самой, ведь она – первый кандидат на роль примы.
В один из дней, Мия решила посмотреть на своего друга со стороны, не как та, кто видит его ежедневно по сети или постоянно общается в свободное время – не как кто-то близкий. Она смотрела, всё больше убеждаясь, что Алекс прекрасен настолько, насколько это вообще возможно, практически идеален. Неудивительно, что псевдо-новость о том, что они – родственные души, вызвала зависть у окружающих. Мия не сразу разобрала странное чувство, поселившееся у неё в душе… Она и сама ревновала друга к его истинной паре, но отмахнулась от этой мысли и прикусила губу, ведь у Алекса нет метки.