Предчувствие
Шрифт:
Лица подруг раскраснелись. Под аплодисменты они еще раз поздравляют Саманту и поют ей вместе со всеми собравшимися «Happy birthday».
Но даже после девочек не отпускают. Мы с Кейт проталкиваемся сквозь толпу, чтобы отдать им бутылки воды, но вместо этого и нас затаскивают в бесконечную фотосъемку. Кто-то дает микрофон Долону, и тот объявляет общий снимок, который решает проблему.
Когда в следующий раз мне удается пробраться к компьютеру, я выключаю трансляцию, которая шла все это время.
Закрывая крышку ноутбука, я все еще не могу поверить, что это
12.7
— Вы молодцы, это было круто, — Долон присаживается на стол с ноутбуком, раскрасневшийся не меньше моих подруг. — Эти кадры точно войдут в альбом. Эпично!
— Я рада.
— Что теперь?
— Отдых, — застегиваю сумку ноутбука и иду к караоке.
— Помочь?
Мы вместе отключаем микрофоны, когда перед нами вновь оказывается Саманта.
— Можете оставить один микрофон? Лучше без шнура, — просит девушка.
Заметив что-то в толпе, Долон исчезает, включая по дороге фотоаппарат. Я остаюсь совершенно одна в этом заполненном людьми доме. Спрятав сумку с компьютером подальше, чтобы на нее ненароком не пролили что-нибудь, оглядываюсь вокруг, пытаясь найти подруг, однако девочки словно растворились в толпе.
Медленно лавирую между отдыхающими, переходя из комнаты в комнату. Теперь, после выступления, едва ли многие узнают меня, проходящую мимо. Теперь я обычная гостья, и меня это вполне устраивает. На кухне я нахожу закрытую коробку яблочного сока. Отпивая напиток, замечаю ряды коробок с алкоголем у стены. События прошлой недели не повторятся. Я не позволю себя больше обмануть.
Выпив стакан, наливаю еще один и выхожу из кухни, отправляясь в новое приключение. С опаской обхожу ребят с красными стаканами. Кажется, что прошла целая вечность, однако все случилось лишь неделю назад. Как все могло так кардинально измениться всего за семь дней? Я помню, как осознала свою ненависть по отношении к Дэну. Как пыталась ее приглушить — как обычно. И как он все портил раз за разом, заставляя меня ощущать новые грани чувств. Шлюха, дева в беде, дура, в которую втрескался такой парень, клуша, которая ничего не умеет и строит из себя невесть кого. Каждый день — маленькая пытка, и это притом, что было и без того трудно так, что, не переставая, проклинала тот момент, когда уговаривала подруг поехать учиться. Чувствовать себя второсортной — паршиво.
Обхожу очередную компанию, которая, едва я прохожу мимо, взрывается смехом. Неужели они каждые выходные устраивают такое развлечение? Определенно, законы с запретом алкоголя для подростков тут не работают.
Сворачиваю налево и едва не врезаюсь в Дэна, который хватает меня за плечи и в одно мгновение притягивает к себе. Что на него опять нашло? Раздражение змейкой проскальзывает по всему телу.
— Отпусти, — предупреждающе говорю я, пытаясь оттолкнуть его, но он слишком крепко сжимает меня в объятиях.
— Давай поговорим, — шепчет он в районе уха, вызывая толпу мурашек.
— В последний раз предупреждаю, — дыхание перехватывает, я ощущаю запах его кожи и начинаю паниковать еще больше.
Толчок.
— Прекрати общаться с Долоном.
— С ума сошел? — хмыкаю, хватаясь рукой за его предплечье.
— Его не будет рядом, и я прекращу — обещаю, — предлагает он. От его слов холодная ярость начинает закипать прямо в венах.
— Это вызов? — сталкиваюсь взглядом с его глазами, не намереваясь сдаваться.
— Это компромисс.
Он проводит рукой по прядке у лица и заправляет ее за ухо. Его лицо оказывается запретно близко. Позади раздается чей-то свист и редкие хлопки, смущающие слишком сильно. Придурок. О чем вообще могут подумать все эти люди, когда видят нас, стоящих так близко
Достаю кулаком до его солнечного сплетения и с силой давлю, заставляя его отступить.
— Пошел к черту, — шепчу ядовито, но в ответ получаю лишь кривую ухмылку. Парень снова подносит свою ладонь к моему лицу, но я бью по его запястью, протестуя. Хватит выступлений на сегодня. И ухожу, протиснувшись мимо стоящих рядом подростков.
Я снова остаюсь одна в этой толпе незнакомцев. Подруг и след простыл. Смотрю на экран телефона — нет пропущенных, а времени еще слишком мало для того, чтобы они уже отправились домой. Где же они?!
Музыка дурманит. Под такую только танцевать, но одна среди пьющих ребят я не решаюсь начать двигаться. Вот ведь парадокс — на вечеринке никто не танцует.
На новенький белоснежный диван, стоящий у окна, кто-то пролил какой-то напиток. Коричневая жижа некрасиво расплывается из-под красного стакана. Кажется, хозяева будут не рады такому сюрпризу. Осторожно опускаюсь на подлокотник. Может, девочки ищут меня, пока я ищу их? И мы ходим по кругу? Тогда лучше кому-нибудь остановиться.
Комната, в которой и расположился диван, собрала в себе наибольшее количество веселящихся. В самом центре в кружок уселись не меньше десяти человек. Их окружили друзья и просто любопытствующие. Ребята играли в бутылочку. Улюлюканье, писки, крики и просто гвалт — целая какофония звуков, которая перекрывала играющую фоном музыку. А играли они на поцелуи, притом участь не избегала никого. Смущающиеся выпавшие пары заставляли дружно, хором выполнять условие игры.
Со своего места на подлокотнике мне не было видно движения бутылочки, но тех, кто должен был выполнить задание, заметить было легко — им приходилось вставать в круг.
Некоторые присоединялись уже в процессе игры — просто раздвигали сидящих ребят и опускались рядом — никогда не думала, что так можно.
Однако наблюдать за игрой постепенно становится скучно. Чужие откровенные поцелуи смущают, и я, поднявшись с места, протискиваюсь у стены обратно в холл, где кто-то вслед за нами начал осваивать караоке. Я не могу похвастаться красивым голосом, однако слух улавливает фальшь исполнителя, который и не стремится петь профессионально.