Предел. Дети палача
Шрифт:
«Это не мой брат! — мысленно закричала Невея. — В этом чудовище нет ничего человеческого!» Она ощущала то, что заменило ему душу — Искру. Ощущала вихрь безумия и в то же время какую-то темную, давящую мудрость. В сознании Невеи возник образ безмерно огромного бесформенного существа, плывущего среди звезд. От него веяло древней тайной и безысходностью.
— Сестра, — произнес Фарамор.
— Я не сестра тебе! — твердо ответила Невея, и в ее глазах вспыхнул гнев. — Я вижу и чувствую, что ты из себя представляешь.
— Да? Правда? — он
Некоторые из членов ордена опустились на колени, с благоговением глядя на Носителя Искры. А Райна медленно пошла вдоль стены, собираясь обойти и напасть на него сзади.
— Не подходи к нему, Райна! — громко предостерегла ее Севера.
— Да, Райна, лучше держись от меня подальше, — спокойно предупредил Фарамор, и снова обратился к Невее: — Так что с тобой не так?
«Мне бы тоже это хотелось бы знать», — подумал Блэсс. Он стоял вместе с другими чернокнижниками возле двери и смотрел на девочку.
Вожак бежал изо всех сил. Цель была уже совсем рядом — человек, которого нужно убить, во что бы то ни стало, оглядываясь и прихрамывая, двигался по лужайке. Волк не знал, почему этот человек должен умереть, но доверял внутреннему зову, который направлял и был подобен голосу самого леса, шуму ветра в листве, рыку и вою. Зов провел вожака через город, помог избежать клыков и когтей чудовищ, и все для этого мгновенья…
Он прыгнул.
Дориар закричал и выставил перед лицом руки, пытаясь защититься от зубов зверя.
— Ты опоздал, — проговорила Невея. — Круг не замкнется. Искра привела тебя сюда напрасно!
— Хм, ты знаешь про Искру, букашка? — Фарамор взглянул на Таракота. — Вижу, наш государь всего лишь бесполезная кукла. Это странно. Весьма. Значит, я пришел не за его жизнью, — он повернулся на месте, осматривая членов ордена.
— Я же сказала, что ты опоздал! — выкрикнула Невея.
Вожак опрокинул Дориара на землю и вцепился ему в руку. Рывок — и вырвал кусок плоти. Советник завизжал, поджал ноги и отпихнул волка, потом перевернулся на живот и попытался подняться. Из раны на руке хлестала кровь. Вожак с яростным хрипом бросился на Дориара — челюсти сомкнулись на шее.
— Мне не нравятся твои слова, Не… — Фарамор не смог произнести имя. Оно застряло в горле, вызвав неприятные ощущения. — Мне не нравятся твои слова, букашка. Ты и сама мне не нравишься. Но мне интересно, что ты из себя представляешь?
В зале становилось темнее. Стены и пол покрывались серым налетом. Позолота выцветала, бледнела.
— Скоро узнаешь, что я из себя представляю! — произнесла Невея. Как же ей хотелось увидеть в этом чудовище хоть частицу прежнего брата, хотя бы каплю человечности. Но что бы это изменило?
Дориар сумел отбросить от себя волка. Советник выл от боли — раны жгло, будто
Вожак догнал его, забежал сбоку и вонзил клыки ему в горло.
Небо вспыхнуло, став ослепительно желтым. Свет ворвался в окна дворца, заставив всех зажмуриться и отпрянуть. Кто-то вскрикнул, кто-то застонал. Люди во всем городе испытали ужас, ожидая чего-то страшного, возможно, нового землетрясения. Чудовища застыли, ослепленные вспышкой, на мгновение, забыв о жажде крови.
А Фарамор почувствовал, что его буквально разрывает изнутри. В сознании вопила Искра. Она бушевала в венах, как ураган безумствовала в каждой частице тела. Глаза Фарамора стали черные, как смоляные ямы. Он натужно открыл рот и выдавил вместе с серым паром яростное шипение, будто разъяренная змея.
Хет, который сразу же после вспышки выпрыгнул из-за пояса Фарамора, пронзительно верещал, катаясь по полу. Кукла то вскакивала, то снова падала, дергаясь в странном припадке.
Ослепительный свет исчез и все увидели, что небо больше не красное, по нему неслись тяжелые тучи, как и до землетрясения. Кровавые краски размылись в прежней мрачной серости. Прерванные сражения в городе возобновились.
— Что это было?! — закричал Фарамор. Ярость Искры утихла, но он чувствовал ее напряжение, будто внутри натянулась тетива, готовая в любой момент выпустить стрелу.
— Тот, за чьей жизнью ты явился, только что умер, — ответила Невея. — Твоя месть потеряла смысл. Круг не замкнется!
Среди чернокнижников пробежал ропот. Кто-то застонал. А Блэсс, неожиданно для самого себя, испытал облегчение. Но почему? Ведь все к чему он стремился пошло прахом? Для него сейчас это было сложно понять, а потому он все списывал на очередной этап своего безумия.
— Круг не замкнется, — задумчиво повторил Фарамор, а потом неожиданно захохотал, запрокинув голову. Его кадык дергался от резких, похожих на карканье ворона «ха-ха-ха», вырывающихся из глотки. Потом, не опуская головы, он выкрикнул: — Сегодня не твой день, Нэб! Но, как видишь, я старался! Не мной придуманы эти дурацкие правила, — он пригладил волосы. — Это же надо, такая мелочь, как букашка, убитая не от моей руки, нарушила планы бога! Забавно. Но уверен, Искра найдет другой способ…
— Этого не будет! — со злостью проговорила Невея.
— Неужели?
— Я остановлю тебя. Остановлю Искру.
Фарамор усмехнулся.
— А ты храбрая, хоть и букашка.
Несколько чернокнижников из ордена, крадучись вдоль стены, начали пробираться к выходу. Райна им не препятствовала. Севера стояла рядом с Невеей, до боли в костяшках сжимая меч. Она молила богов, чтобы наставница не сорвалась и не бросилась на Носителя Искры, ведь это означало бы самоубиство.
Невея жестом указала Севере стоять на месте, а сама сделала несколько шагов в сторону Фарамора.