Предельный квант
Шрифт:
Армант непонимающе взглянул на главу и глубоко вдохнул. Но аромат яблонь не принёс спокойствия.
— Учитель, я ничего не понимаю. Расскажите о воротах Ин и ветре. Это метафора? Мне сложно уловить её смысл.
— Тсс, — прошептал Элеосин, — Он снова заговорил! Ты слышишь?
Разумеется, никакого голоса ветра обескураженный Армант не слышал. Проблемы множились, как снежный ком, а теперь ещё это...
Мы подошли к западному краю плато Разделяющей Гряды. С этой стороны деревья росли лишь изредка. Горный склон разделялся на несколько широких террас, поросших травой. У подножия начиналась бескрайняя
Правую руку уже не просто кололо — мизинец полностью онемел. Я было обратился к спутникам, может ли кто-нибудь помочь с онемением. Но те лишь напряжённо молчали. После гибели Рина разговоры в хмурой компании свелись к минимуму. Коня почившего парня повёл Иги.
Дождь больше не начинался, уступив бразды правления яркому солнцу. Сезон дождей завершился. Земля жадно впитывала остатки влаги.
На привале я покрутил в руках металлический куб и прибор, похожий на видеокамеру. Так и не найдя каких-либо триггеров запуска, плюнул и забросил безделушки в рюкзак. Перебрал в голове события, которые произошли со мной с момента прибытия на планету Ин. Не найдя новых объяснений происходящему, закинул и эти мысли в глубину рюкзака и поехал, безэмоционально глазея на, надо сказать, прекрасный пейзаж.
Петляющая между валунов дорожка, влившись в степь, превратилась в просторный тракт. Сырая после дождей земля была сплошь утыкана маленькими ямками от копыт.
— Нужно что-то знать про суинцев, прежде чем мы с ними встретимся? — обратился я к Палу, с который поехал в паре.
— Внимательнее следи за карманами, — ухмыльнулся тот, — ну и язык не распускай.
Мы бодро двинулись вперёд, разбавив тишину острым цокотом копыт. Вокруг росла низкая жёлтая трава, перемежаясь с редкими кустарниками, вернее, колючками, которые клонились к земле. Встречались серые валуны и чёрный слоистый щебень, похожий на вулканическую породу. Интересно, действительно ли поблизости есть вулкан? Я огляделся, но кроме гряды сзади и бесконечной степи ничего не увидел.
Стал напевать себе под нос «Степь, да степь кругом...». Впрочем, степь была совсем не такая, как в песне.
Примерно через час мы приблизились к группе шатров, вокруг которых взбивали пыль десятки лошадей.
— Остановимся на обед, — прожестикулировала Кили.
Мы спешились и привязали скакунов к специальной деревянной конструкции, вбитой в землю. В этом поселении явно не было табу на разговоры вслух. Отовсюду разносились хохот, брань и громкие возгласы. Вокруг шатров бегали ребятишки в длинных платьях, как девочки, так и мальчики. Взрослые, в отличие от алсинов, носили расписные платья и кафтаны. На головах красовались вышитые золотом маленькие шапочки. На ногах — яркие сапоги с узким вздёрнутым носком.
Возле одного из шатров Кили подняла ткань-дверь и пригласила нас жестом пройти внутрь. Над входом была пришита табличка с изображением чашки чая. А может, и чего покрепче.
В центре шатра под большим дымовым отверстием была организована зона готовки с очагом, обставленным камнями. Возле стенок — несколько обеденных зон с
— В Суин в ходу деньги? — изумлённо спросил я.
— Само собой, — откликнулась Ула, — для суинцев монеты: и способ товарообмена, и радость, и смысл жизни.
— А алсины откуда деньги берут?
— Мы торгуем. В основном, бартером. Но и немного с помощью денег. Как раз для таких целей, когда приезжаем сюда, например.
— Как здешняя валюта называется?
— Основная единица — «ро», железная крупная монета. В одном «ро» — двадцать «вал», маленьких медных монет. За один «вал» можно купить полноценный обед. За один «ро» — полностью перековать лошадь.
Вернулась Кили с подносом, на котором стоял высокий железный ароматный чайник и низкие кружки без ручек. За ней подошла женщина в синем платье и большим подносом, на котором ещё шкварчали свежеиспечённые лепёшки с сыром.
Когда мы набили урчащие животы, я откинулся на спинку лавки и продолжил расспросы:
— Вкуснота! Как называется это поселение?
— Это фамильное поселение семьи Ди. Они редко переходят с места на место — очень уж удачно расположились, на пересечении торговых дорог. Здесь можно покушать, переночевать, подковать или сменить лошадей, и многое другое по мелочи. Семейству за это капает монетка, все довольны.
— А чем суинцы торгуют?
— Всяким, — Ула слегка поморщилась, — В основном: шкурами, кожей, оружием и тканями. Немного — деревянными и глиняными изделиями.
— Дерево-то откуда берут? Здесь же степь сплошная.
— Раньше привозили с западных склонов разделяющей гряды, но сейчас, как видишь, там уже всё вырублено. Теперь ездят далеко на север за пихтой и дубом. Целый цикл получается с промышленными масштабами. Жители севера рубят лес, продают его за бесценок в полустационарных поселениях чуть южнее. Предприимчивые южане снаряжают обозы с десятками повозок, покупают в этих селениях дерево и везут по тракту на юг. Как раз вот здесь проезжают, обогащая семейство Ди. И уже на юге продают втридорога то же дерево.
— Серьёзно, — многозначительно протянул я, — Иги, а ты знаешь, откуда Рина был родом?
— Знаю только, что из семейства Ота. А где они живут здесь, без понятия.
— Родных надо бы оповестить о смерти. Жалко парня.
— Я же просил держать язык за зубами! — яростно прожестикулировал Пал, мотнув головой в сторону группы запылённого вида суинцев, сидящих в соседней обеденной зоне.
Те бросали на нас хмурые взгляды и о чём-то перешёптывались.
— Да молчу я, молчу! Что ты резкий-то такой. Парня же, и правда, жалко.
Усталый Гровелин возвращался домой после долгого обсуждения последних событий в администрации. Наступили сумерки, длинные тени деревьев вытягивались наперегонки с широкими тенями домов. Заговорили цикады. В воздухе стоял ускользающий запах сырой земли, наследие окончившегося сезона дождей. Скомканные мысли перебивали одна другую, никак не собираясь выстраиваться в стройный ряд. Неутешительные промежуточные результаты похода к стеле, тёмная лошадка — Иван, настораживающие вести о душевном состоянии Элеосина. Казалось, в этом сумбурном потоке Гровелин упускает что-то очень важное.