Предлагаю ничью

Ростовцева Алиса

А собственно, для чего пришел Керимов? Вряд ли, для того, чтобы признаться в большой и пылкой. Его визит на сто процентов связан с очередной ложью Лешки.

— Я не люблю сюрпризы. Лучше пусть все будет открыто, — Керимов удивленно нахмурился, словно не понимая, о чем идет речь. Я поспешила его успокоить и сменила тему. — Может быть, поднимемся ко мне? Или ты хотел поговорить прямо здесь?

Несколько секунд Тимур молча разглядывал меня.

— Наверное, лучше подняться, — ответил через мгновение.

— Тогда добро пожаловать, — я сделала приглашающий

жест рукой и вытащила ключи из сумки.

* * *

Хорошо, что в нашем лифте нет зеркал. Я бы поморщилась, взглянув на свое отражение. Солнечные очки закрывают пол-лица. Кое-как высушенные после фитнеса волосы заколоты в небрежный пучок. Спортивный костюм вместо того, чтобы подчеркивать округлости и изгибы, болтается на бедрах. Спортивная сумка оттягивает плечо, а сиреневые кроссовки отличаются друг от друга желтым и зеленым шнурками.

Я — звезда?

О, да! Среди тысяч уличных раздолбаек, стиль которых я так успешно воспроизвожу, — безусловно. И это здорово. Я люблю подобные наряды больше, чем офисные 'футляры', и больше, чем полупрозрачные тряпки в облипку, которые так обожает Стас. Я люблю. Да.

Но вот я…

Здесь и сейчас.

В лифте.

Наедине с одним из своих бывших.

И, черт, мне почему-то так жаль, что именно он, Тимур, видит меня настоящей.

Такой…

Собой.

Такой…

Без прикрас и защитных масок.

Я все та же девчонка, что и пять лет назад.

Пусть об этом догадывается Ник, и, знает, наверняка, Андрей. Пусть об этом никогда не задумывается Михайлов. Пусть! Но истина о том, что я не изменилась… Зачем эта истина Тимуру?

Кто-то говорит, что внешность обманчива, 'обложка' не имеет значения. Я первая повторю вам эти слова. Но сегодня, сейчас… что-то заставляет меня усмехаться краешком губ и жалеть о том, что я совсем не 'готова' к нашей встрече с Тимом.

Когда до сути твоей 'книги' кому-то нет дела, у тебя остается только он. Красивый образ. Иллюзия того, что ты прямо сейчас сохранишь лицо, а позже займешься своими делами.

Я вздохнула, отгоняя грустные мысли о… вечном, расправила плечи и украдкой взглянула на Тима. Даже не удивилась, обнаружив, что он на меня не смотрит. Уставившись на сервисную табличку на одной из стенок лифта, Керимов изучал ее с таким видом, будто читал Ветхий завет. Вдумчиво до омерзения.

Мне, и правда, стало мерзко.

Зачем я пригласила Тимура к себе домой? Поговорить о поведении Лешки можно было бы и во дворе. И для пары фраз… или все-таки обвинений? ни к чему было тащить Керимова с собой наверх.

Я снова вздохнула. И мысли вдругперескочили на беспорядок, царящей за порогом моей квартиры.

Сегодня утром я бросила халат на диване в гостиной. А в прихожей напротив шкафа-купе на пару дней 'забыла' о груде коробок. Спрятать их сейчас, конечно, уже не удастся. Но баночки с кремами, которые с вечера остались на обеденном столе, наверное, стоит убрать на полку…

Chere amie, je vous envoie ces quelques mots Pour vous dire qu'il ne fait pas beau Et que j'ai mal, seul, depuis que je vous ai perdu Je vous ecris ces quelques fleurs Avec mon c?ur a l'interieur Je vous fais toutes mes excuses

Знакомая мелодия мобильника вырвала меня из очередного витка размышлений о Тиме. Я вздрогнула, нахмурилась и вместе с Керимовым уставилась на свою поющую «сумку». Мне звонил Стас. «Chere amie» в исполнении французского певца и его протеже — единственная песня, которая целиком и полностью ассоциировалась у меня с… непринадлежащим мне мужчиной. Когда-то в прошлом эти слова, сказанные на французском, много значили для меня.

Стас…

Я осторожно скинула вызов и коротко улыбнулась Тиму. Все нормально, этот разговор может еще подождать.

Лифт спустя несколько секунд остановился на нужном этаже, я загремела ключами, распахивая входную дверь и… в этот момент молчащий мобильник коротко оповестил о новом смс. Стас, никогда не отличавшийся настойчивостью в том, что касалось телефонного общения, сейчас упорно добивался моего внимания. Что-то случилось?

— Разувайся и проходи, я сейчас, — указала Тимуру в сторону гостиной и первой скрылась в глубине коридора.

Электронное сообщение на экране сотового было слишком неинформативно: «Перезвони, когда освободишься». Окей… будем считать, что я свободна.

— Привет.

— Я тебя разбудил? — первый вопрос Стаса был, как всегда, оригинален. Никаких приветствий и нежностей. Он не один?

— Сейчас почти полдень вообще-то, — откликнулась автоматически, убирая с кожаного дивана свой халат. Может, уже пора отправить его в стирку?

— Ну, вдруг ты отсыпаешься после вечеринки с Димкой, — Стас, конечно, прикалывался. Ему ли не знать, что даже после бурно проведенных ночей я не большой любитель grasse matinee (фр. — дословно — «жирное утро», «долго валяться в постели», прим. автора).

— Нет, последнюю неделю он развлекается без меня.

— Ум. У него новая подружка?

— Да. Кажется. Он просто еще не успел тебе рассказать, — флакончик с духами отправился на полку. — Ты кстати уже вернулся в Москву? Или звонишь из Парижа?

— Вернулся. Мы приземлились час назад. Я уже на Ленинградке, кстати.

— Так быстро! У тебя нет багажа?

— Только ручная кладь, — маленькие гантели переместились в кладовку. Вчера я хорошо позанималась перед экраном ТВ. — Кси, что ты делаешь?! — вопрос, заданный Стасом после паузы, застал меня на полпути в ванную. Халат все-таки было решено отправить в корзину с грязным бельем.

— Эм… Я? Ничего. У меня небольшая уборка и все такое. Ты, кстати, что-то хотел?

— Хотел с тобой поболтать. В Париже удалось встретиться с парой нужных людей. У меня есть для тебя несколько предложений.

Предложений? О чем он?

— Стой, стой… Стас. Давай чуть-чуть попозже. Сейчас не очень удобно. Я сама тебе…

— У тебя гости? — в голосе и интонациях Стаса мне послышался легкий холод. Едва заметное напряжение. Не ревность, конечно. Но что-то отдаленно напоминающее ее.