Предлесье
Шрифт:
— Свиньи соседские. Преображённые.… Вон… Тихо. — Совсем шёпотом сказала последнее слово бабка.
На огород-кладбище, ступили синюшные существа, с повисшими складками жира, когтями вместо копыт. Всю плоть и сало, словно вытащили из-под кожи на голове, и натянули её прямо на голый череп, а милый пяточек превратили в бесформенную массу с двумя дырками. С клыков свиньи капала пенистая слюну, морда, скалилась и издавала хрюкающе-рычащий звук. На толстых шеях, выросли два отростка, похожих на лапки насекомого, только больше, с человеческую
Шесть существ, подошли к могилам, разнюхали провонявшую гнилым мясом землю. Завизжав и зарычав, они с необычной для их вида проворством, начали разрывать могилы, мордами, передними и шейными лапами.
Неглубоко зарытые тела, быстро оказывались в клыках чудовищ. Гнилые, червивые трупы «свиньи» жрали с чавканьем, разбрызгивая слюну. Черепа и кости они раскусывали с той же лёгкостью, с которой пресс давит пластилин.
Звери доели. Один на том же месте погадил, другой рыгнул, да так что пена и черви из пасти на пару метров полетели. Потом они ушли.
— Ещё минутку посидим, и спустимся. — Сказала бабка.
Спустились через десять минут, посмотрели во все окна и только когда поняли, что никого вокруг дома нет, успокоились.
— Забирайте Стёпу. Ему с вами лучше. В группе. Я и припасы свои с ним отдам.
— Я только с тобой поеду бабушка. — Сказал с трудом парень. Он был взрослым, но сейчас превратился в мальчишку. В такие моменты, подобное со всеми случается.
Бабка подошла к внуку и обняла.
— Дурачок ты мой. Я для тебя только обузой буду. А тебе в такое время обузы не надо. У тебя и так забот будет, хоть отбавляй.
Никто в этот разговор не вмешивался. Слишком он личным был, чтобы встревать.
У парня потекли слёзы, но сквозь них и нехватку воздуха, он согласился с бабушкой.
— Ну, вот и хорошо. Пойду, соберу твои вещи из комода, а ты еду собери.
Стёпа кивнул и вытер слёзы, попытался прекратить их поток. Получилось у него плохо.
— Поможешь мне, здоровяк? — Спросила бабка у Вадима.
— Да. — Ответил Васильев.
Они зашли в спальню.
Бабка подошла к комоду у заколоченного окна. Вадим достал из-под кровати большую сумку. Он сам с такой же из дома уезжал.
— Хочу попросить тебя кое о чём. Ты сильный вроде, сильнее чем тот бледный, да и лицо у тебя добрее чем у того с акцентом, и молод ты, не то что Боря. — Говорила бабка, вытаскивая одежду из комода. — Так вот. Защити Стёпу. Он у меня самый дорогой. Защитишь? Он не будет для тебя тяжким грузом. Ему сил и ума хватает. Его только подтолкнуть нужно в правильном направлении.
Вадим не сразу ответил. Брать на себя ответственность за кого-то. За чужого человека. Не все на такое пойдут. Васильев лично видел, как люди закрывали дверь, перед женщиной с изрезанным пьяным мужем лицом и не думая помогать. Видел, как толпа обходила человека валявшегося на земле, нехотя брать на себя груз, отказываясь тратить на него своё драгоценное
— Хорошо. — Ответил Вадим. Другой просто бы отмахнулся от просьбы бабки, но видимо у Васильева ещё осталась толька человечности внутри.
Бабка улыбнулась, кивнула.
Вадим брал одежду с кровати и клал в сумку. Другие гремели на кухне. Помогали собираться внучка.
Марк зашёл в спальню, чтобы передать, что Алес просит поторопиться. Бабуля послала его, куда подальше трёхэтажным.
И вот непонятно, от этого произошли последующие события, или они уже со всей скоростью неслись навстречу людям… не важно, итог всё равно был бы один.
Доски на окнах разлетелись в щепки, полетели бабке в лицо. Визжащая туша появилась из окна, повалила пожилую женщину и комод следом.
Бабка, от упавшего на неё комода, закричала. Тварь поддержала её воплем. У туши не получалось влезть в дом полностью. Голова и тулово до передних лап пролезло, а остальное застряло снаружи.
Вадим и Марк растерялись, позабыли, как держать оружие и стрелять из него.
Бывшая свинья, замахала шейными лапами из стороны в сторону, пытаясь попасть по бабке.
Острые как ножи лапы дотягивались, и страшно, кроваво. Они срезали с левой руки бабки пальцы, рвали лицо.
Старушка с крика перешла на визг.
В комнату вбежал Алес и Стёпа. Борис Климентьевич выглянул из-за их спин.
Парень заорал похлеще бабки нечто нечленораздельное, схватился за волосы.
Алес матюгаясь, оттолкнул его в сторону и жала спусковой крючок автомата.
Длинная очередь всех оглушила, расколола череп монстра, вывалила из него раскромсанный мозг.
Стёпа подполз к бабушке, плача, что-то бормоча, словно на иностранном языке, на языке душевной боли, который знают и в тоже время не знают все.
Бабка уже не кричала, а лишь тяжело и хрипло дышала. На крошево оставшееся от её лица, капали жгучие слёзы внука.
— Бабушка!!! — Закричал парень. — Бабуш-ш-ш-ш… — Он просто зарыдал, исказив лицо до неузнаваемости.
Старушка уже и не дышала.
— Курва! — Выругался Алес. — Идём! Щас ещё набегут! — Громко говорил он всем и парню лично.
Поляк схватил Стёпу за шиворот и потащил из комнаты.
Вадим, отошедший от ступора, повесил сумку на плечо, потом рюкзак и раскладушку взял в охапку и побежал за поляком.
Не мучаясь с замком, Алес выстрелом в него и ногой выбил дверь.
Из-за дома на него выскочила ещё одна «свинья». Она заскользила в грязи, и это дало солдату капельку времени. Пара очередей, увалили монстра.
Воздух деревни наполнился визгом чудовищ.
Люди бежали со всех ног, спотыкаясь и не оглядываясь.
«Свиньи» неслись по пятам, со звериным гневом и голодом рыча и визжа на убегающую еду.
От клыков монстров, группу спасли лишь бутоны, плюющиеся кислотой. Люди проскакали через их корни, а вот неповоротливые свиньи наступили на них.