Предложение джентльмена
Шрифт:
Мистер Крэбтри подозрительно взглянул на нее.
— А какая разница?
— Разница в том, что я не находилась среди гостей, а прислуживала им.
— Вы служанка? Софи кивнула:
— Именно это я и пытаюсь вам сказать.
— Вы совсем не похожи на служанку. — Мистер Крэбтри повернулся к Бенедикту. — Как вы считаете, она похожа на служанку?
Бенедикт беспомощно пожал плечами:
— Не знаю, на что она похожа.
Софи сердито нахмурилась. Если это и не оскорбление, то уж, во всяком случае, не комплимент.
— Если она чья-то служанка, — не отставал мистер Крэбтри, — то
— Может быть, подождем с объяснениями до возвращения миссис Крэбтри? — предложил Бенедикт. — Поскольку она наверняка захочет задать те же вопросы, что и вы.
Взглянув на него, мистер Крэбтри моргнул, потом кивнул и повернулся к Софи.
— А почему вы так одеты?
Только сейчас Софи с ужасом вспомнила, что она в мужской одежде, которая ей настолько велика, что брюки то и дело с нее сваливаются.
— Моя одежда насквозь промокла. Мы попали под ливень, — объяснила она.
Мистер Крэбтри понимающе кивнул:
— Да уж, вчера была настоящая буря. Потому-то мы и остались ночевать у нашей дочери. А вообще-то мы собирались вернуться домой.
Бенедикт с Софи молча кивнули.
— Она живет неподалеку, — продолжал мистер Крэбтри, — на другом конце деревни. — Он взглянул на Бенедикта. Тот немедленно кивнул. — У нее родился еще один ребенок, — прибавил он, — девочка.
— Поздравляю, — сказал Бенедикт, и по его лицу Софи поняла: это не простая любезность. Он действительно рад за дочь мистера Крэбтри.
В этот момент по лестнице прогрохотали шаги. Это миссис Крэбтри возвращалась с завтраком.
— Я должна помочь, — засуетилась Софи и, подскочив, устремилась к двери.
— Прислуга — она и есть прислуга, — глубокомысленно изрек мистер Крэбтри.
Бенедикту показалось, что по лицу Софи промелькнула тень, однако он не был в этом уверен.
Секунду спустя в комнату вошла миссис Крэбтри, неся на подносе великолепный чайный сервиз.
— А где Софи? — спросил Бенедикт.
— Я послала ее вниз за всем остальным, — ответила миссис Крэбтри. — Она должна вернуться с минуты на минуту. Славная девушка, — деловито прибавила она, — но ей нужен ремень для брюк, которые вы ей одолжили.
Представив себе горничную Софи, у которой брюки медленно сползают по ногам к щиколоткам, Бенедикт почувствовал, как у него перехватило дыхание. О Господи, да ведь он ее хочет, вихрем пронеслось в голове.
Он изумленно ахнул и тотчас же схватился за горло: после мучительного кашля, не дававшего ему покоя всю ночь, горло обожгло как огнем.
— Нужно дать вам моей настойки, — сказала миссис Крэбтри.
Бенедикт исступленно замотал головой. После настойки, которую она давала ему в последний раз, его тошнило целых три часа.
— И не вздумайте мне возражать, — предупредила миссис Крэбтри.
— Не то худо будет, — прибавил мистер Крэбтри.
— Я уверен, от чая мне будет гораздо легче, — поспешно проговорил Бенедикт.
Но миссис Крэбтри уже не обращала на него внимания, отвлеченная другими проблемами.
— Где эта девчонка? — пробормотала она, снова направляясь к двери. — Софи! Софи! — закричала она, распахнув ее.
— Если вы сможете уговорить ее не пичкать меня настойкой, получите пятерку [2] , —
2
Банкнота в пять фунтов стерлингов.
Мистер Крэбтри так и просиял.
— Считайте, что уже уговорил!
— О Господи, Боже мой! — вскричала миссис Крэбтри.
— Что случилось, дорогая? — забеспокоился мистер Крэбтри, бросаясь к двери.
— Бедняжка не в состоянии нести поднос и одновременно поддерживать брюки, — ответила миссис Крэбтри, сочувственно цокая языком.
— Вы что, не собираетесь помочь ей? — спросил с кровати Бенедикт.
— Ну конечно, собираюсь. — И миссис Крэбтри устремилась к двери.
— Я сейчас вернусь, — бросил мистер Крэбтри Бенедикту через плечо. — Не хочется пропускать такое зрелище.
— Дайте же кто-нибудь девчонке ремень, черт подери! — взревел Бенедикт.
«Ну почему, в то время как все будут в холле наслаждаться пикантным зрелищем, я должен валяться в кровати!»
А в том, что он должен вести себя именно так, нет никакого сомнения: от одной мысли, что нужно вставать, начинает кружиться голова.
Должно быть, он болен гораздо серьезнее, чем ему казалось вчера вечером. Правда, сейчас его уже не мучили почти непрерывные приступы кашля, но все равно тело ломило, а горло нестерпимо болело. Так сильно, что даже в зубах отдавалось.
Он смутно помнил, как Софи за ним ухаживала: клала на лоб холодный компресс и даже пела колыбельную. Но он практически не видел ее лица. У него не хватало сил открыть глаза, а когда силы находились, комната была погружена во мрак, и Софи постоянно оставалась в темноте, напоминая ему…
Внезапно Бенедикту явственно припомнился сегодняшний сон, и он почувствовал, как перехватило дыхание, а сердце исступленно заколотилось в груди.
Ему снилась она, таинственная незнакомка в серебристом платье, которую он повстречал на балу-маскараде.
Снилась она ему уже неоднократно, хотя с тех пор, как он видел этот сон в последний раз, прошло уже несколько месяцев.
Но почему этот сон вновь посетил его именно сегодня? Он думал и даже втайне надеялся, что отсутствие этого сна в течение такого продолжительного времени означает, что он уже освободился из-под влияния незнакомки? Похоже, что нет…
А может быть, знакомство с Софи навеяло на него воспоминания?
Но ведь Софи абсолютно не похожа на женщину, с которой он танцевал два года назад. Ни волосами, ни фигурой. Волосы слишком короткие, а фигура слишком худая. Руки Бенедикта до сих пор четко помнили округлые формы женщины в маске, когда он танцевал с ней. По сравнению с ней Софи можно назвать тощей. Голоса, правда, кажется, немного похожи. Однако следует признать, что по прошествии времени воспоминания о той волшебной ночи становились все более смутными, и он не мог уже точно припомнить голос таинственной незнакомки. Кроме того, речь Софи, хотя и была по сравнению с речью любой горничной гораздо более утонченной, с речью таинственной незнакомки не шла ни в какое сравнение. Речь незнакомки выдавала в ней представительницу великосветского общества.