Предлугоморье. Тайна ключа
Шрифт:
Конь одним прыжком преодолел расстояние, отделяющее Элину от Дэва. Слегка нагнувшись, Гелдмар подхватил красавицу и, закинув к себе в седло, исчез в мгновение ока. Это произошло на глазах остолбеневших охранников, которые ничем не могли помочь.
Когда потерявшая сознание Элина пришла в себя, то почувствовала, что лежит на широкой груди. Черный Дэв одной рукой бережно поддерживал пленницу, а другой управлял конем. От него исходил тяжелый запах пота, ведь он преодолел огромное расстояние по жаре, чтобы добраться до Восточного холма Лунной Долины. Лицо Элины щекотала густая шерсть, покрывающая грудь Дэва, а косы гривы крепко переплелись с ее волосами. Сердце красавицы
К вечеру Черный Дэв добрался до Гнездовья. Спрыгнув с полузагнанного коня во дворе замка, он осторожно подхватил на руки свою драгоценность, которая опять была без сознания, и направился в покои.
Гелдмар усадил Элину в высокое кожаное кресло и опустился перед ней на одно колено. Увидев, что она приходит в себя, похититель слегка отодвинулся, чтобы вновь не шокировать пленницу своим видом. Вот когда он пожалел, что внушает другим неподдельный ужас.
– Не бойся меня, красавица, – спокойно и ласково заговорил он. – Я не причиню тебе вреда, – и затем понизил голос до хриплого полушепота, пытаясь быть более убедительным. – Однажды я встретил девушку неземной красоты. Поначалу я не поверил собственным глазам, что на свете может быть такое диво, но красавица в буквальном смысле заворожила меня. Потом выяснилось, к моему глубокому сожалению, что она несвободна. На протяжении десяти лет я скорбел о потере любимой жены, даже не предполагая, что мое сердце еще способно ценить прекрасное. Долгое время я охотился за красавицей, не упускал её из вида каждый день, но ее обязательно кто-нибудь сопровождал. И вот наконец она допустила оплошность, оставшись одна. Поверь мне, Элина, я искупаю тебя в такой роскоши, о которой ты даже не слышала. Я подарю тебе такую любовь, которую ты не можешь себе представить, со мной не сравнится твой жалкий колдун. А сейчас отдыхай. Ты голодна с дороги, я пришлю тебе ужин и не стану докучать своим присутствием. Но завтра ты будешь есть из моих рук.
Когда вошел карлик с подносом, ломившимся от яств, Элина все так же сидела с безучастным видом.
Вскоре Черный Дэв, управившись с делами, пошел в свои покои. В предвкушении счастья он толкнул дверь. Резкий сквозняк откинул назад гриву. Дэв оторопел. Пленница стояла на подоконнике, из распахнутого окна рвался ветер.
– Стой где стоишь, проклятый, – предупредила она, – ни шагу больше.
Черный Дэв медленно опустился на колени:
– Не делай этого, умоляю! Девочка моя, я не перенесу еще одной смерти, давай поговорим. Проси что хочешь, я выполню любое твое желание.
– Ничего мне от тебя не нужно, чудовище! Ты знаешь, настоящую любовь ни купить, ни украсть невозможно. К сожалению, тебе этого не понять. Лучше я погибну, чем останусь здесь хотя бы на минуту.
С этими словами она шагнула в небытие. Одним прыжком Гелдмар оказался у окна. Его рука схватила воздух. Поздно, слишком поздно! Ему чуть-чуть не хватило времени, чтобы предотвратить беду.
Белой птицей сверкнула пленница у скал и исчезла в морской пучине. До Дэва долетел далекий всплеск воды.
Гелдмар направил на ее поиски сотни карликов. От зажженных факелов ночь превратилась в день. Пядь за пядью обошли они весь берег. Сам Дэв с десятком сопровождающих тщательно исследовал море, примыкающее к скале, но все было безрезультатно. Поиски продолжались весь следующий день и прекратились только к вечеру.
Им не суждено было увенчаться успехом, потому как море вынесло тело прекрасной Элины на берег у Восточного холма. Туда, где она была похищена.
Как закричала, заголосила от горя няня Эмма,
Элвар похоронил супругу на берегу моря, сложив высокий холм из розового гранита. Теперь солнце, просыпаясь по утрам, в первую очередь освещает это надгробие, вспыхивающее огнем в память о непокорной красавице, которая предпочла смерть позорной неволе.
Сначала Элвар хотел похоронить ее возле замка в саду, но Эмма воспротивилась этому:
– Ты хочешь, чтобы дочь выросла на могиле и, растаяв от горя, ушла вслед за матерью? Хочешь потерять обеих? Я очень любила Элину и буду до конца дней своих оплакивать ее. Но сейчас надо думать о дочери. Мать я ей, конечно, не смогу заменить, но приложу все усилия, чтобы она не чувствовала себя сиротой. Постарайся же и ты оградить ее от ненужных переживаний. Спрячь от нее свою боль, прошу тебя!
И действительно, пожилая женщина окружила малышку такой заботой и вниманием, дала ей столько ласки и тепла, что Элиника не заметила особой разницы между матерью и старой няней. Правда, иногда в ее памяти всплывал прекрасный, но смутный образ, с которым было связано далекое, счастливое прошлое. Хотя горе сделало свое дело, на всем лежал отпечаток утраты. И никогда уже подрастающая Элиника не чувствовала себя беззаботной. Она нежно любила Эмму, всегда беспокоилась о ней и во всем советовалась со своей старой няней. Хотя поступала всегда по-своему, считая, что Эмма слишком опекает ее.
Подойдя к няне, девушка обняла старушку, положила голову ей на плечо и тихо прошептала:
– Эммушка, дорогая моя, не беспокойся. Все будет просто замечательно, вот увидишь. У меня ведь нет никого ближе тебя, отца и тетушки. Я очень-очень тебя люблю и бесконечно благодарна тебе за то, что ты у меня есть!
Элиника не видела, как из глаз растроганной Эммы скатилась и затерялась в морщинках слеза. Это признание было лучшей наградой, не зря она посвятила свою жизнь этому семейству.
– Тогда что же тебя беспокоит? – оторвавшись от девушки, с тревогой спросила няня.
– Да Черный Дэв никак не успокоится. Опять зашевелились карлики возле Западной границы в Ореховом лесу. Нашим людям невозможно выйти за пределы селения. Карликов там столько, что они даже не прячутся, как обычно. Складывается впечатление, что они готовятся к нападению. С юга и востока нас окружает море, кишащее прожорливыми микчулами, с севера – непроходимые горы Забвения, с запада дорогу нам перекрыли карлики. Мы оказались отрезанными от всего мира. У меня нет возможности сообщить отцу или тете Эсмине о нашем бедственном положении.
– Ну, девочка моя, ты несколько преувеличиваешь, – покачав головой, возразила Эмма. – Карлики всю жизнь околачивались возле наших границ. И, сколько себя помню, всегда нападали на путников. Не забивай голову лишними заботами. Давай-ка лучше я помогу тебе одеться. Скоро совет старейшин, поторопись.
В большом тронном зале, возле стоящего у стены небольшого кресла из красного дуба, стояли и негромко переговаривались в ожидании принцессы чуть более десяти человек. Это были старейшины: представители всех ремесел, простые рабочие люди, которые кормили, поили, одевали и делали уютным быт жителей Лунной Долины. Они входили в совет при замке и раз в неделю собирались вместе, чтобы обсудить текущие дела. Этот порядок был заведен в давние времена и соблюдался по сей день.