Предназначение. Камень Давида

Цыпленкова Юлия Валерьевна

Я не помнила как спустилась вниз: на лифте или по лестнице, я неслась на автопилоте, боясь упустить маленького монаха. Но он все еще стоял там, разговаривая с продавцом воды. Монах дал ему монетку, и тот наполнил глиняную кружку, которую монах поднес к губам и с жадностью осушил. Потом он вернул кружку, кивнул и пошел дальше. Я пошла за ним. Солнце жгло кожу, во рту быстро пересохло. Пыль из-под ног людей кружилась в жарком воздухе, оседая на волосах и одежде. Я закашлялась, вдохнув это пыльное облако. Глаза тоже ело, я протерла их и почти бегом принялась догонять монаха, который отошел от меня достаточно далеко, пока я откашливалась. Догнав его, я наконец посмотрела вокруг. Мы приближались к высокой каменной крепостной стене. В стене были ворота, через которые входили и выходили люди. По левую руку от меня шел глубокий ров, я даже не рискнула заглядывать в него, да и мой спутник мог за это время исчезнуть из поля зрения. Мимо меня прошло

два рыцаря в серых туниках с красным крестом. Тамплиеры прошли так близко, что я была вынуждена отскочить в сторону, почти наткнувшись на женщину, несшую корзину с фруктами. Ни тамплиеры, ни женщина на меня никак не отреагировали, и я поняла, что они меня не видят. Захотелось дотронуться до кого-нибудь и увидеть, что будет, но на баловство не было времени. Я снова перевела взгляд на ворота. Над ними, почти на самом верху стены парила каменная корона. Я восхищенно ахнула. Воистину, масштабы этих грандиозных стен потрясали. Над самими воротами реял флаг Иерусалимского королевства. Его-то я помнила хорошо по своим поискам в интернете. У ворот монах резко изменил направление и пошел к человеку в белой тунике с красным крестом, тоже тамплиер, но поважней, чем те двое, с которыми я чуть не столкнулась. Человек сделал шаг к монаху, и они тепло приветствовали друг друга. В ворота они вошли вместе. Войдя в город, мы окунулись в шум и гам городской жизни. Откуда-то доносился смех, где-то зазывно надрывался торговец. Жители представляли собой пеструю массу. Арабские одежды, доспехи рыцарей, одеяния людей богатых и попроще. У меня зарябило в глазах. Звучали разные языки. Недалеко от нас дрались собаки, распугивая прохожих, пока из небольшого дома, рядом с которым они устроили бои без правил, не выбежал полуголый человек и, ругаясь, облил их помоями, пнув ногой ту, что была ближе. Собака с визгом кинулась в сторону, вторая тоже не стала медлить. Я поняла, что это лавка и собаки отпугивали покупателей. Полуголый человек вернулся в дом, а на пороге появился сам хозяин. Одет он был пестро. Деловито оглядевшись, он начал зазывать прохожих. Я потеряла к нему интерес и поспешила за удалявшимися монахом и тамплиером. По сторонам я уже не смотрела, пейзаж мало менялся. Узкие улицы, забитые народом. И стены, стены, стены. Один раз мы проходили через небольшую площадь, где пороли какого-то несчастного, а может и нечестного. Жидкая толпа зевак лениво комментировала действие. Монах и тамплиер даже не повернули головы в ту сторону, что дало мне понять, что это рядовое событие. Дальше дорогу нам пересек крестный ход. Монах и тамплиер перекрестились на статую святого и двинулись дальше. Я практически наступала им на пятки, и наконец смогла расслышать их голоса за уличным гулом. Они говорили негромко. Сначала я слышала обрывочные фразы, а потом поняла, что смысл непонятных мне слов доходит до меня.

– Мы ждали вас еще третьего дня, брат Бернард,- говорил тамплиер.

– Господь посылает нам испытания и сам выбирает время пути, брат Жерар,- мягко ответил монах, и тамплиер с пониманием кивнул.

– Вас нашли, брат,- полувопросительно, полуутвердительно сказал он.

– Все, что находится, легко потерять снова,- хмыкнул Бернард.- Но это замедлило путь.

– Однако, Господь был вновь на вашей стороне, брат Бернард.

– Благодарение Господу,- произнес монах, и оба перекрестились.

– Госпитальеры ждут вас,- вновь заговорил тамплиер.

– Спасибо, брат Жерар. Вы смогли связаться с братом Вернером?

– Да, он прибыл вчера вечером в город и ждет, когда вы всех призовете.

– Скоро призову, очень скоро. Дело крайней важности и спешности.

– Что-то случилось, брат?- тревожно спросил брат Жерар.

– Нельзя проглотить хлеб раньше, чем его откусишь,- назидательно произнес монах,- очень скоро вы все узнаете, брат Жерар.

– Да, брат Бернард, простите, - тамплиер склонил голову в вежливом поклоне.

Потом мы все дружно снова вышли на площадь. На этой площади развернулся базар. Народа было много, и мне стало душно. Мы протискивались куда-то вперед. Точней, протискивались они, мне идти ничего не мешало. Хотя, временами мне начинало казаться, что меня толкают с разных сторон. Наконец толпа поредела, и перед нами появилась стена, в которой красовались округлые черные ворота. Тамплиер поклонился монаху и свернул в сторону, а монах стукнул в эти ворота. Приоткрылось окошко, на брата Бернарда посмотрели, он что-то сказал, и окошко закрылось. Но тут же в сторону отшла тяжелая створка ворот, и монах скользнул туда. Прежде, чем я успела последовать за ним, ворота вновь закрылись. Я топнула ногой и присела тут же, решив дождаться появления монаха.

Не знаю сколько прошло времени, пока я сидела в пыли перед воротами. Наблюдениями за жизнью горожан я быстро пресытилась. Пару раз меня развлекли склоки домовитых матрон. Недалеко от меня сидел нищий и жутко раздражал заунывным нытьем. Потом он сменил место дислокации, и я

вздохнула с облегчением. Еще один раз поймали какого-то воришку и утащили его куда-то. Ворота открылись только раз, выпустив совсем юного мальчика, который умчался в неизвестном мне направлении. Я почувствовала, что начинаю клевать носом, когда ворота наконец снова скрипнули открываясь, и оттуда вышел монах с новым спутником. На его спутнике был черный плащ с белым крестом. Я напрягла память, вспоминая, что это может значить. Из закоулков памяти всплыло слово- госпитальер. Ну, конечно же! Тамплиер же говорил, что госпитальеры ждут монаха. Я растерла затекшие ноги и чуть не потеряла этих двоих из виду. Они пошли направо, огибая толчею. Я догнала их и пристроилась рядом.

– Брат Элиягу, все выполнит как велено?- спрашивал монах.

– Не сомневайтесь, брат Бернард, брат Элиягу отлично знает свое дело. Нас никто не побеспокоит в его доме. И все братья придут с разных улиц и входов.

– Это очень хорошо, - похвалил монах.- Какие новости принесли караваны брата Элиягу?

Дальше они обсуждали вещи, мало касающиеся меня, и я стала терять нить понимания их слов. Мы вновь шли узкими улицами. И вновь мы встретили крестный ход, но уже с другим святым. Монах и его спутник прижались к стене, пропуская процессию. Затем снова двинулись дальше. Через некоторое время мы подошли к калитке, которая открылась на условный стук. На пороге стоял благообразный мужчина, по внешности он был евреем. На нем были достаточно богатые одежды. Но на пальце тускло блеснуло знакомый перстень со свитками, когда он закрывал калитку. Он был хранителем и не бедным человеком. Все-таки старые хранители очень отличались от нынешних, этаких суперменов. За каменной стеной оказался большой двор с обширным жилищем. Во дворе никого не было.

– Мир вам, братья,- сказал хозяин дома.

– И тебе мир, брат Элиягу,- ответил маленький монах. Брат Элиягу поклонился ему приглашающим жестом указал на дом.

– Брат Конрад и брат Жерар уже ждут. Пойду встречу брата Вернера.

Он удалился, а я с двумя братьями хранителями направилась к дому. Из-за кустов нам стала видна терраса, на которой сидели два человека. Один уже знакомый тамплиер, а второй не принадлежал ни к одному из известных мне орденов. Одежда была странной смесью европейских и восточных мотивов. Он и внешностью больше напоминал грека. Вообще был очень и очень привлекателен. Да и по возрасту моложе собравшихся.

Те, что уже ждали на террасе поднялись с подушек навстречу двоим пришедшим. Оба почтительно поклонились брату Бернарду. Тот, что был моложе, спросил монаха:

– Как добрались до Иерусалима, брат Главный Хранитель?

Ого- го, да мы коллеги! Так вот почему ему так кланялись, а меня только подозревают и допрашивают. Я слегка обиделась на нынешних хранителей.

– Благодарю вас, брат Конрад,- ответил монах.- Дорога была длинной, но привела меня сюда в конце концов, чему я несказанно рад. Святая земля дает особенные силы.

Это точно, подумалось мне. Остальные были со мной согласны совершенно. Пока тек неспешный разговор хранителей, появился еще один рыцарь, и я по белому плащу и черному кресту признала в нем тевтонца. У него было грубоватое обветренное лицо, усталый взгляд скользнул по присутствующим. Брат Вернер, пожалуй, единственный был ближе по возрасту к монаху. Он поздоровался со всеми, поклонился брату Бернарду и опустился рядом со всеми на подушки, которые устилали пол террасы. Следом за ним шел брат Элиягу. В руках его был небольшой серебренный поднос, на котором стояло пять пиал и красивый ажурный сосуд с чаем, а может еще с чем. Он поставил поднос на небольшой столик посреди террасы и вновь удалился, но ненадолго. Вскоре принес еще поднос с фруктами и какими-то яствами. Похоже, все знали, что хлебосольный хозяин сразу не уйдет и не начинали разговор. Наконец брат Элиягу поклонился, заверил остальных в том, что их никто не побеспокоит столько, сколько братьям нужно и исчез. После этого брат Бернард приступил к цели своего путешествия. Он сел, скрестив ноги по- турецки и открыл свою котомку. Он достал свиток, который развернул и положил посреди террасы. Все присутствующие приподнялись и посмотрели на свиток. Это была карта. Та самая, которую собирали Рауль и Максим, только она была целой. Никто еще не делил ее. И выглядела она, конечно, намного лучше, чем через восемьсот лет.

– Это карта к Хранилищу, братья. Хранить ее у себя я более не могу, охотники Позалербо постоянно дышат мне в спину. Камень я пока укрыл в безопасном месте. Карту я поделю между вами. Не составив все части вместе, не найти дороги. Когда придет время, за частями придет человек, это будет новый Главный Хранитель. Самому мне карта не нужна, она у меня здесь,- он указал пальцем на лоб,- и здесь,- его рука легла на грудь. Если придет другой человек, значит меня уже нет в живых. Вы узнаете его по тем знакам, которые есть у Главного Хранителя. А пока,- монах взял небольшой нож с подноса и разрезал карту на четыре части, несколько неровные.