Предназначение
Шрифт:
Еще Андрей долго не мог понять, что заставляет исчадий идти на верную смерть. Ведь это были фактически камикадзе, с его точки зрения. У них не было практически никаких шансов уйти! И пришел к выводу: а почему, собственно, никаких шансов? Исчадие может убить того же императора и не показывая на него пальцем – к чему эта излишняя мелодраматичность? Ведь это результат мозговой деятельности, не в пальце же у него сидит проклятие. Палец это так, для концентрации. Убить, а потом уйти, выбивая всех, кто окажется на пути. Пока сообразят, что это исчадие и его нужно остановить стрелами, а он уже и ушел.
Топор
Топор начал движение вверх для следующего удара, когда Андрей сделал шаг вперед и коротким, очень сильным ударом перебил исчадию гортань. Тот захлебнулся своей кровью и, не выпуская топора из рук, упал навзничь под ноги своим коллегам. Крестик перестал обжигать грудь Андрея, в гримерной повисла напряженная тишина, прерываемая хрипом и клекотом из перебитого горла умирающего.
– Я… я… мы не с ним! – испуганно отодвинулся мужчина, зажимая рану на плече, из которой капала кровь. – Он с нами недавно, вместо заболевшего акробата! Тот заболел какой-то дурной болезнью, покрылся нарывами и умер. А этот вызвался с нами идти. А нам как раз нужно было в номер крепкого парня-акробата, держать пирамиду! Теперь не знаю, как и работать-то без нижнего, – сокрушенно добавил мужчина. – Откуда нам было знать, что он исчадие?!
«Не врет, – отметила Шанти, – точно не в курсе».
«Согласен. Похоже, что к ним его внедрили – прежнего акробата убили, а этого и подсунули. Откуда-то знали, что они пойдут во дворец».
– А вы часто бываете во дворце? – осведомился Андрей.
– Довольно часто… его императорское величество любит смотреть на наши игры.
«Андрей, исчадие ведь жив! Добей его, что ли! Я не могу терпеть, идет такая волна…»
– «Живой, говоришь? Ну-ка…»
– Все выйдите в коридор! Быстро! Быстро, я сказал! – Андрей рявкнул так, что комедианты выскочили, будто за ними гнались демоны ада.
В комнату заглянул гвардеец:
– Что случилось? Помощь нужна?
– Закрой дверь! И не заглядывайте, пока я не выйду!
Гвардеец испуганно захлопнул дверь, и в комнате стало тихо.
Монах подошел к лежащему на полу исчадию и досадливо вгляделся в его лицо. Мужчина как мужчина. Ничего особенного. Никакой каиновой печати на лбу, никаких рогов и копыт.
Андрей наклонился над ним и вгляделся в ауру. Она была слабой, пульсирующей, но исчадие был все еще жив. Монах стал накачивать энергию в ауру врага, и та с каждой секундой становилась все ярче и ярче. Андрей убрал красные и черные сполохи, дыхание раненого стало глубоким, ровным – он спал.
Реанимация заняла минут пятнадцать, и Андрей слегка выдохся – исчадие был на грани смерти, так что вытащить его было непросто. Оглянувшись, он нашел взглядом какие-то веревки – видимо, ими увязывали тюки с реквизитом. Взял две штуки и, вернувшись к исчадию, крепко перевязал ему руки и ноги, спеленав, как куклу. Теперь можно и будить.
– Очнулся?
– Я разве не умер?! Я должен был отправиться в чертоги моего господина Сагана для
Крестик на груди Андрея нагрелся так, что, казалось, он сейчас врастет в обугленную кожу. Монах сморщился от боли и, наклонившись, поднял исчадие. Затем, как мешок картошки, кинул в деревянное кресло, чем-то напоминающее электрический стул.
Исчадие продолжал бормотать свои проклятия, Андрею это надоело, и он открытой ладонью нанес сильный удар по лицу противника. Звук был таким, как если бы кто-то хлопнул пятерней по полированной столешнице. Исчадие, похоже, слегка «поплыл», потеряв ориентацию, потом очухался и хрипло попросил:
– Убей меня! Я хочу попасть в чертоги Сагана! Ты не сможешь меня удержать! Я не знаю, почему на тебя не действует мое проклятие… – И тут исчадие замолчал, его глаза расширились. – Брат? Ты брат? Проклятие не действует только на братьев! Почему ты меня удержал, не дал выполнить миссию?
– Какова твоя миссия?
– Ты не знаешь? Убить императора, конечно. Задание я получил от адепта, ты должен знать!
– Где находится адепт? Как его найти?
– Ты не брат! Все братья знают, где находится адепт! Я ничего тебе не скажу, тварь! – Исчадие харкнул зеленой слизью в лицо Андрею, промахнулся, и только мелкие брызги вонючей слюны долетели до кожи. Однако все равно это было противно, и Андрей скривился в отвращении. Исчадие это заметил и радостно захохотал:
– Убей меня! Убей!
– Да что ты заладил – убей, убей! – сплюнул Андрей. – Что за чертоги, кто там тебя ждет?
– Там девушки. Сотни девушек – молоденьких, невинных… и все мои! Лучшие угощения, лучшие яства… и так вечно, вечно! – Глаза исчадия затуманились, и из уголка рта потекла тонкая струйка слюны.
«Знаешь, а ведь он верит в эти самые чертоги и в девушек, – удивленно сказала Шанти. – Это что за демонство такое? Они что с ним сделали?»
«Мозги промыли. Такое на Земле практиковали и практикуют в некоторых запретных течениях религий. И не запретных тоже. К примеру, приглашает его этот самый адепт к себе, угощает напитком. Говорит, что может отправить в чертоги Сагана, чтобы исчадие знал, что его ждет после смерти. В напиток подмешан наркотик, исчадие засыпает. Просыпается – он в чертогах Сагана. Девушки, безудержный трах, пьянка – его ублажают всеми доступными методами. Просыпается – он снова в комнате адепта. Типа вернулся. И ему объявляется: мол, все, кто верно служит Сагану, окажутся в таком вот раю. Ну и еще, чтобы наверняка, подчинение закрепляется внушением. Человек верит, впитывает внушение, вот тебе и готовое оружие».
«Нелогично как-то – неужели им не жалко своих соратников? Получается очень непрактично. Эдак все ресурсы исчадий можно потратить! Потом набирать, обучать…»
«Ерунда, исчадий много. Всегда есть какой-то запас для того, чтобы сделать из них живое оружие».
«А зачем ты его оживил? Допросить?»
«Само собой. Я сделал глупость – надо было его вырубить так, чтобы он мог говорить. А я бил сразу на поражение – по привычке. Учили меня так. В бою с противником не поговоришь, там убивать надо, и чем быстрее, эффективнее, тем лучше. Вот я и сглупил».