Предназначение
Шрифт:
Но вот я услышал их: мягкие, крадущиеся шаги огромной кошки. Хруст приминаемой травы под ее тяжелыми лапами, звон капель с задетых мехом кустов, затрудненное дыхание: она несла что-то в зубах. Я неслышно пошел в ее направлении, заходя с подветренной стороны. Под вывороченным ветром деревом было ее логово. Я слышал, как пантера бросила на землю свой трофей и заурчала призывно. В ответ послышался шорох и мяуканье ее детенышей. Их было трое. Она обнюхала малышей и стала вылизывать их своим шершавым языком, подталкивая к добыче. Котята зарычали и, изображая взрослых, набросились на жертву,
В этот момент я спрыгнул с ветки и придавил ее огромное тело к земле. Черная кошка пыталась вырваться, рыча и визжа, рвала меня своими когтями, но ее усилия были напрасными. Смертельно опасные для людей когти только рвали на мне одежду, не причиняя вреда телу. Скрутив пантеру, я осмотрел котят. Им было месяца четыре от роду. Две крепкие, с лоснящимся пятнистым мехом самочки. Третий — абсолютно черный, с голубыми глазами самец. Он был выше и стройнее своих сестер. Несмотря на ужас, застывший в его глазах, он припадал к земле и рычал, не собираясь отступать. Ухватив за загривок, я сунул его к матери в мешок.
Когда я вернулся на поляну шамана, он развел костер и положил в него пучки пряных трав. Вытряхнул из мешка рычащих и отбивающихся животных. Неожиданно сильно для своего изможденного тела шаман схватил пантеру за загривок и, поднеся к ее носу тлеющую траву, заставил вдохнуть дым. То же проделал и с котенком. Они успокоились, уснув.
Несколько дней шаман, усадив перед огнем, окуривал меня дымом различных трав, заставлял пить отвары и чистую воду. Он кружил вокруг меня, призывая на мертвом языке древних магов, духов воды и земли, огня и ветра.
Этой ночью дождь лил сплошной стеной. Шаман кружился вокруг очага в бешеном танце, завывая и подпрыгивая. Его бубен звучал то, убыстряя ритм, то замедляя его, то становясь громким, то едва слышным. Вода, льющаяся с небес, вдруг застыла над нами, а затем, образуя шатер, заструилась вниз. Огонь в очаге вспыхнул сам собой, переливаясь отблесками на водяных стенах.
Самадхи велел мне снять одежду и сесть у костра. Показал, как дышать по особой технике. А сам продолжил кружить вокруг, трясти бубен и бить в него, пока я не почувствовал, что впадаю в транс. Мое тело стало невесомым. Я поднялся над землей и, устремившись ввысь с невероятной скоростью, застыл на огромной высоте. Подо мной распростерся океан. Его бушующие волны накатывали одна на другую и с бешеным ревом обрушивались на скалы. Издали едва слышно до моего слуха доносился голос шамана, призывающего бога вод Варуна:
«О, могущественный бог Варуна, властитель двух океанов: небесного и земного. Ты разбил землю, чтобы разостлать ее для солнца, как жрец шкуру жертвы. Бог истины и справедливости, к тебе взываю я, твой верный слуга, твой Верховный шаман Великий „Вязальщик“, Индра — укротитель дождя. Ты приходишь в ночи. Тебе подвластно прошлое, настоящее и будущее людей. Ты им справедливый судья. Ты насылаешь возмездие и отменяешь его. Вынеси свой приговор».
Из пучины поднялось огромное морское чудовище, на спине которого сидел белоликий бог в золотых доспехах. В руке он держал аркан из змеи. Варуна поднял из глубины океана огромный столп воды и, подхватив мое тело,
Я увидел себя новорожденным, на руках повитухи, мама лежала рядом и со счастливым лицом протягивала ко мне руки.
Затем моменты моей жизни закружились с невероятной скоростью, но я только на мгновения мог уловить отрывки из них.
Вскоре все кончилось и я, рухнув с высоты, очнулся у костра.
Старик сидел, опустив голову и раскачиваясь из стороны в сторону, в его руках, подрагивая, гулко звучал бубен.
На следующую ночь небо очистилось и звезды, проглядывая сквозь кружевную завесу листвы, мигали крошечными свечками.
Мы снова уселись у костра. Шаман, шепча молитвы, приносил жертву огню благовонными маслами.
Затем он взял в руки бубен, и тихая ритмичная мелодия наполнила непривычно молчаливый лес. Он бил и бил в свой бубен, пока костер не прогорел. В очаге пылая и переливаясь багровыми и золотыми цветами, догорали угли. Нестерпимый жар исходил от них, не позволяя приблизиться к очагу.
Вдруг йог отложил бубен, принял позу лотоса, приподнялся над землей и опустился в середину костра. Огонь вспыхнул на мгновение и улегся, пламенея и отбрасывая свой мерцающий свет на тело Самадхи.
Он запел гимн Агни, богу огня:
О, Агни, ты солнцем светишь нам с небес. Ты молнией спускаешься на землю. Ты людям в пламени небесном хранишь очаг. Ты гость желанный в каждом доме, Даритель благ и вестник всех богов. Услышав зов, они приходят к людям. О, Агни, чистотой огня ты совершаешь очищенье. Ты избавляешь нас от бед, разрушив страшные проклятья. Защитник наш и господин, ты царь людей, владыка дома …Шаман все тянул и тянул свои гимны, пока угли не прогорели совсем и в очаге остались лишь крохотные, почти незаметные всполохи. Вдруг огонь вспыхнул с немыслимой силой и охватил тело шамана золотыми языками пламени. Шаман поднял руки, его пальцы сложились в ритуальный знак, из чрева послышался голос:
— К тебе прибегаю, о, Агни, покровитель бессмертных потомков Кали-Смашана. Своим Чистым огнем разрушь узы Ниррити и освободи душу потомка бессмертных. Позволь нам вернуть ее в прежнее тело.
Шаман выплыл из огня и опустился на землю рядом с очагом. Он сидел молча и неподвижно. Огонь, все еще пылающий золотом, окрасился в белый цвет, а затем в кроваво-красный, взлетел над землей и погас.
Устало взмахнув рукой, йог отпустил меня.
На третью ночь я увидел на поляне высокую, достигавшую до нижних ветвей гигантского дерева лестницу. Ее перекладины были сделаны из остро заточенных прутьев бамбука. На толстой ветке висела привязанная за лапы пантера. Ее голова, откинутая вниз, почти касалась стоявшей на верхней перекладине чаши.