Предназначение
Шрифт:
Весь день мне пришлось несколько раз гоняться за козой, менять Амару свои сорочки, выкидывать помет козы, теленка и то, что выходило из малыша, управлять яхтой. К вечеру я, несмотря на всю свою выдержку, уже еле стоял на ногах. А Иша улегся возле мальчика и, мурлыча, играл с ним своим хвостом, дразня и щекоча малыша. Амар заливался смехом. Потом, свернувшись у теплого бока пантеры, заснул, смешно чмокая губами во сне.
Иша посмотрел на меня победным взглядом.
— Молодец, конечно, но играть-то все могут. А почему бы тебе для разнообразия не поменять ему штаны? — спросил я
На следующий день все повторилось, и я с нетерпением ждал удобного момента избавиться от этого всегда кричащего и все пачкающего детеныша. Наконец, к концу дня, на горизонте показалась зеленая шапка острова. Мы подошли к нему. Ведя яхту вдоль побережья, я слушал звуки, стараясь уловить среди гама птиц характерный шум деревни аборигенов. Амар лежал в люльке подозрительно притихший.
Когда впереди сквозь густые заросли замелькали огоньки, я спустил парус и бросил якорь. Я потянулся, чтобы взять плетеную люльку, но Иша вдруг зарычал и, подняв шерсть на холке, припал на передние лапы, свирепо уставившись мне в глаза. От неожиданности я отпрянул.
— Эй, ты что? Мы так не договаривались! Тебе мало этих двух дней? Мне, например, хватило с лихвой. Давай, парень, не глупи. Пусти, Иша.
Но он, обнажив клыки, зарычал еще грозней. Несмотря на свой маленький возраст и размер, выглядел он в этот момент весьма грозно. Я опять потянулся к ребенку. Иша, бросился вперед и цапнул меня за руку.
— Спятил? Да я сейчас и тебя вместе с ним выброшу за борт. Тоже мне друг. Нет, чтобы помочь, посочувствовать, он только добавляет мне проблем. Если ты такой сердобольный, сам и возись с ним. А я больше не подойду к нему, пусть ревет во все горло, — я отошел от них и сел на корме.
Странно, прошел почти час, но Амар ни разу не пикнул. Я выглянул из-за паруса. Иша сидел у люльки, малыш, схватив его хвост, играл с ним, как ни в чем не бывало. Ну что с ними делать? Придется искать кормилицу.
Мы подошли к острову Занзибар рано утром. На этом острове большой невольничий рынок, и я хотел купить молодую сильную рабыню, способную кормить ребенка и ухаживать за ним.
— И почему, когда жизнь становится более увлекательной, ей тут же добавляется проблем? Наверное, чтобы не сильно радовался.
Так, размышляя о странностях судьбы, закутанный в восточный наряд от солнца, я вышел на рыночную площадь. Я бывал здесь раньше. На таких рынках бывают вампиры: здесь они назначают встречи, узнают новости и покупают живой товар для пропитания. Когда-то я надеялся встретить на таком рынке красноглазого или того, кто видел его.
Торговля уже шла полным ходом. Кого только не встретишь в этом месте. Здесь были представители всех народностей, со всех концов света. Каких только мыслей не услышишь в этом ужасном месте. Я не любил бывать здесь: невольничьи рынки давили на меня тяжестью человеческих страстей. В таких местах разыгрываются страшные трагедии. Здесь было все: от безразличия к людскому горю, ужасной жестокости, бездушного равнодушия до страшных мучений и жутких мыслей невольников.
Я обошел весь рынок, но не нашел того, кто мне нужен. Продавались чернокожие мужчины и женщины,
— Господину нужно что-то более изящное, чем этот скот? — услышал я за своей спиной.
Я оглянулся. Возле меня стоял араб. Приложив руки к груди, он поклонился и отозвал меня в сторону:
— Прошу вас, — мы вышли из толчеи.
— Что угодно молодому господину? Пусть будут исполнены все его надежды, — он опять склонился в поклоне. — Молодую рабыню, обученную искусству любви? Или женщину, способную вести хозяйство? У меня есть все, что пожелает молодой хозяин.
— Покажи мне товар, я сам выберу, что мне нужно, — ответил я.
Мы отошли от толпы в центре и направились к окраине рынка, где под навесом сидело несколько женщин. Они выглядели намного лучше, чем те, что стояли под палящими лучами солнца.
Я стал их рассматривать, читая мысли. Все они были хорошо обучены для того, чтобы быть домашними слугами, и стоили в несколько раз дороже обычных рабов. Но ни одна из женщин мне не подходила.
Отвернувшись разочарованно, я собрался уходить, когда из палатки, стоящей рядом, послышался плач и тихий шепот. Одна женщина успокаивала другую. Но рыдающая рабыня билась в истерике. Она оплакивала ребенка, который умер на ее руках несколько часов назад.
— Что там у вас? — спросил я араба.
— О, не беспокойтесь. Этот товар вам не подойдет, — ответил он.
— И все же, я хотел бы взглянуть.
— Как угодно. Прошу, — араб откинул полог. — Эта рабыня потеряла ребенка и сейчас не в форме, но через несколько дней она будет выставлена на продажу.
Я увидел сидящую на земле молодую негритянку и женщину постарше. Это были мать и дочь из Нигерии.
Женщины смирились со своим положением, но смертельно боялись разлуки. Молодая негритянка в страхе смотрела на меня. В ее голове билась только одна мысль: если их с матерью разлучат, то она покончит с собой при первом же удобном случае.
— Я беру их. Обеих. Моя яхта стоит в порту. Пришлите их через час.
Старшая женщина повернулась, и наши взгляды встретились. Нигерийка побелела от страха, она сразу поняла, кто я. С громким криком она бросилась в ноги араба, моля о пощаде на языке иджо.
— Успокойся, я не причиню вам вреда. Мне нужна твоя дочь, чтобы ухаживать за человеческим ребенком, — сказал я на ее родном языке, — иначе мне придется взять только ее.
Негритянка, замолчав, внимательно вгляделась в меня, потом тихо произнесла:
— Ты асасабосам, но в тебе нет черного зла. Ты находишься под покровительством великой Черной Матери — Кали Май. Я мамбо — жрица Шанго, покровителя мертвых и побратима Кали Май. Значит, наша встреча не случайна. Ты должен взять меня с собой. Я помогу тебе уберечь твой тотем — черную пантеру.
Я ошеломленно смотрел на нее.
— Эти женщины пойдут со мной сейчас, — сказал я арабу напряженно. Я все еще не мог прийти в себя.
— Как угодно господину. Это мать и дочь. Мать — хорошая повариха. Ее обучали готовить европейские блюда. Дочь может служить в доме, как горничной, так и в качестве прислуги или няни. Ее учили ухаживать за детьми и прислуживать молодой леди.