Предназначение

Дункан Дэйв

«Но, брат, это твоего королевства я домогаюсь, отдай мне его». Икондорина ответил на то, что не отдаст, и его брат сказал: „Я достойнее“, и убил его, и взял королевство».

Долгое время не было ничего слышно, кроме шуршания метел рабов, да еще, в дальнем углу нефа, звона стекла, когда они наполняли им свои тележки. Воин размышлял над историей рыжеволосого брата Икондорины, но Хонакура думал о расплате.

Он солгал – смертный грех для жреца. Целая жизнь служения и самоотречения была перечеркнута, разбита, как это храмовое окно. Расплата! Он так гордился своей жизнью.

Поддавшись глупому тщеславию, он упомянул Шонсу о рыжеволосом брате Икондорины, и эта-то ошибка и привела его к необходимости лгать. Раньше, считая себя безгрешным, он надеялся, что Богиня наградит его, что смерть его будет победным маршем и Она прольет слезы благодарности, когда он предстанет перед Ней. Теперь ему оставалось только надеяться на Ее милосердие и на то, что Она вспомнит его заслуги, когда будет судить его, и позволит ему искупить этот грех в каком-нибудь низком существовании, и не сбросит его к демонам.

Он почувствовал, что плачет, плачет от жалости к себе и этому несчастному воину.

Этот самый воин снова заговорил:

– …Почему ты не сказал этого раньше. Ты и вправду не доверял мне. – Он говорил отрывисто, четко проговаривая слова. – Что же теперь? Я должен ждать, когда он сделает это?

Хонакура снова вернулся мыслями к Шонсу. Внезапная надежда загорелась в старческих глазах. Он почувствовал намек на успокоение – что, если эта душа все-таки проклята? Может быть так, что его ввели в эту смертельную, разрушающую ложь.

– Не очередная ли это проверка богов, милорд – прошептал он.

Воин отпрянул, сев на пятки.

– Нет!

С минуту они смотрели друг на друга.

Наконец Хонакура сказал:

– Это возможно?

Великан потряс головой, словно хотел смыть следы страха с лица.

– Если боги не вмешаются – да! Он еще не Седьмой по фехтованию. Но любой поединок непредсказуем, святейший. Это не так редко случается – сильнейший побит слабейшим, – не так редко. Они могут не дать мне, почему бы и нет? Они пошлют чудо?

Хонакура взглянул из-за плеча воина на лик Богини. Его пробрал озноб. В храме ведь очень холодно. Как он раньше не замечал этого?

– Я не пророк, милорд. Я не знаю ответа. Но, может. Она хочет.., чтобы ты…

– Что я недостаточно убил для Ее нужд? Говори прямо! Новая проверка? Я могу быть мягкосердечен, тогда как Ннанджи – прирожденный убийца? Но если я вызову его сейчас… – Голос его задрожал, смертельный ужас пришел на смену тревоге в его глаза.

И он прошептал:

– Убью Ннанджи?

– Примут ли тебя воины после этого? Шонсу вздрогнул, как будто он уже чувствовал себя в аду, а сейчас обнаружил рядом Хонакуру.

– Да! – сказал он. – Я уже впал в безумие сегодня утром. Я сослал двоих в рабство. Они боятся меня теперь. Они уже представляют, что значат для них их клятвы. – Он горько рассмеялся. – Я знаю, что они не посмеют. Они будут послушны.

После нового долгого молчания он пробормотал:

– Но Джия… – И не продолжил.

– Я могу ужасно заблуждаться, милорд, – сказал Хонакура, – но он честный молодой человек. Он обожает тебя и восхищается тобой! Он помогал тебе во всем.

Трудно представить, чтобы он мог навредить тебе.

– Он верит мне! – воскликнул великан.

– Ну и живи в его вере, милорд. Служите Богине, и Она увидит, что между вами все хорошо. Шонсу заскрипел зубами:

– Я не могу!

– Не можешь что?

– Не могу побить колдунов.

– Но ты говорил…

Шонсу посмотрел вниз на свои сжатые кулаки.

– Да. Все, что я говорил, правда. Я могу штурмовать города и захватывать башни, и прогнать оттуда колдунов, и вернуть воинов. Я уверен в этом, и Ннанджи согласен со мной, и сбор, возможно, тоже. Колдуны верят или скоро поверят.

– Я не понимаю.

Глубокий голос перешел в шепот, хотя рядом никого не было.

– Они уйдут, святейший! Если мы легко возьмем первую башню, они убегут, сдадут города и вернутся в свои холмы.

– И ты победишь! – изумился жрец. Шонсу покачал головой:

– Нет! Я не могу взять Вул. Зимой. Мы даже не знаем, где он. Первый Шонсу еще мог бы это сделать – неожиданной атакой. Теперь же у них было полгода на подготовку. Одну башню – да. Еще пятьдесят – да. Укрепленные города – нет! Многодневный марш от Реки? Нести катапульты в горы? Невозможно!

– Может, весной? – растерянно сказал Хонакура.

– Нет! Мы не можем ждать до весны; у нас нет денег. Сбор должен быть распущен! Таким образом, колдуны вернутся. Через пять лет или через десять… – Шепот стал совсем еле слышным. – Я не могу победить колдунов! Никто больше не знает об этом, святейший!

Хонакура пожал плечами, как бы подводя итог. Это делало бессмысленными все усилия. И это было непостижимо.

– И что ты собираешься делать?

– Я морочу голову, – вздохнул Шонсу.

– Как это, милорд?

– Морочу голову обеим сторонам. Совершенная растерянность.

– Но почему?

Пауза, а потом снова шепот:

– Чтобы устроить переговоры! Хонакура охнул:

– Ну конечно! Да! Да! Это должно объяснять значение твоих родительских меток – воин и колдун, милорд. Может быть, это и являлось Ее целью! Вот почему Она выбрала тебя! Ни один воин даже и не подумал бы об этом! Даже не стал бы слушать! А ты сможешь?

– Смогу что? – воскликнул великан. – Заставить воинов? Да! Они послушны, правильно. Колдуны… Не знаю! Но я поймал одного из их Седьмых. Возможно, он у них один из главных, ведь это он вызвал созыв сбора. Так что мне придется пообщаться с ним, пока я готовлю воинов к войне.

Жрец посмотрел на него долгим взглядом.

– Это святая задача, милорд, – положить конец вражде воинов с колдунами. Думаю, ты прав!

Тут он почувствовал горький взгляд Шонсу и остановился. Он что-то упустил из виду?

– Прав ли я? Я говорил Джие.., если я неправильно поведу себя со сбором, Богиня остановит меня. Я думаю, твоя история про Икондорину – это предупреждение, святейший! Она остановит меня.

– Как так, милорд?

– Я могу договориться с колдунами, – горько сказал Шонсу, – думаю, они выслушают здравые рассуждения. Но воины не знают ничего, кроме смелости в бою. С воинами нельзя договориться.