Предназначенная для крылатого лорда
Шрифт:
— Он сказал, что при иных обстоятельствах был бы рад выдать за меня дочь. Но теперь это совершенно невозможно. Что ему очень жаль, но вынужден отказать.
Опять повисла неловкая пауза.
— Отец хоть как-то объяснил это? — наконец, сдавленно проговорила я.
— Да, — на меня устремился грустный взгляд.
— И?! — теперь мы обе в нетерпении подались вперед.
Ну чего он тянет?! Разве не видит, что мы сейчас с ума сойдем от всех этих загадок?
— Кайн Барклей сказал, что ты обещана другому.
— Что?.. —
— Барон не пожелал объяснять. Сказал, что в ближайшее время все станет более определенно. Но что за меня замуж ты точно не выйдешь. Прости, если бы я знал раньше, то… — он осекся, но с усилием договорил: — не стал бы ставить в неловкое положение ни тебя, ни себя.
— Да ты тут вообще не виноват! — я досадливо отмахнулась. — А отцу многое придется объяснить, — пробормотала, кусая губы.
— Ладно, мы, пожалуй, пойдем, — поднялся Перри и взглянул на сестру.
Той явно хотелось задержаться и узнать подробности, но все же подчинилась старшему брату.
— Я завтра к тебе загляну, — пообещала она.
Перри того же говорить не стал. И я поняла, что между нами и правда все закончилось. Он больше никогда не позволит себе и намека на большее, чем просто добрососедские отношения. Быть может, уже скоро начнет искать другую подходящую девушку.
Учитывая характер Перри, утешится довольно быстро. Он вообще на редкость спокойный и не склонен к бурному проявлению чувств. Не получилось с одной, так с другой выйдет! Может, даже более выгодной невестой.
Вон с сестрой съездит в Реяну, и проблем с выбором у него точно не будет! Юные дебютантки за холостяками начнут самую настоящую охоту. А молодой и не лишенный привлекательности барон — предел мечтаний для многих из них. Конечно, тех, кто не метит выше.
Испытывала ли я боль по этому поводу? Не сказала бы. Скорее, разочарование и грусть. Все же успела свыкнуться с мыслью, что моим мужем станет именно Перри Фидер.
А тут на горизонте появляется некий незнакомец, которому, как оказалось, я обещана. И почему отец не говорил об этом раньше? Что происходит вообще?
Я решительно поднялась, отшвырнула вышивание и направилась в отцовский кабинет.
В глаза, как всегда, бросилась целая кипа книг и свитков. Они усеивали почти все свободное пространство. В ноздри пахнуло запахом старой бумаги и пыли. И как отец тут высиживает днями и ночами? — в очередной раз поразилась.
Он сам сейчас сидел за массивным письменным столом, едва ли не тонущим под грудой книг и бумаг, в бессилии опустив голову на сомкнутые руки. Похоже, моего появления даже не заметил.
Покачала головой и подошла к окну. Раскрыла тяжелую створку, пропуская свежий воздух. Конечно, начало августа ознаменовалось духотой, но окна кабинета
Барон Барклей Артар зашевелился, уловив перемены вокруг себя, и поднял голову.
Я даже замерла от неожиданности. Настолько поразил взгляд. Потухший какой-то, неживой.
В последний раз отца я таким видела после смерти мамы. До того окружающие видели перед собой хоть и чудаковатого, но живого и энергичного мужчину с густой темной шевелюрой и ясными голубыми глазами.
У мамы случился выкидыш, а кровотечение так и не удалось остановить. Лекарь, за которым ездили в ближайший город, ничем не смог помочь. А магов-целителей в нашем захолустье отродясь не было.
После той жуткой ночи отец полностью поседел и постарел лет на десять. Маму он очень любил, и после ее смерти словно лишился внутреннего стержня. Долго не мог отойти от этой утраты. Но мало-помалу начал оживать. Помогли увлечение книгами и то, что есть человек, который в нем нуждается. То бишь, я.
Вдобавок я еще и внешне почти полная копия матери. Иногда казалось, что отец и любит меня так сильно именно поэтому. Шоколадного цвета волосы, выразительные темно-карие глаза в сочетании с молочно-белой кожей составляли разительный контраст. Это невольно притягивало взгляд. Черты лица трудно назвать правильными, но своеобразной привлекательности я не лишена. Илана называла это чувственностью. Говорила, что я сама себе цены не знаю. И что мне удается даже в скромном платье и без каких-либо женских уловок привлекать внимание мужчин. Что если бы не держалась так холодно-неприступно, отбоя бы от поклонников не было!
Я только отмахивалась. Об этом точно не мечтала. Не уродина, и ладно.
Насчет же холодности… Лично я себя такой не считала. Да, сдержанная, спокойная, как и подобает настоящей кайне, но иногда и у меня внутри кипят эмоции. Правда, я редко позволяю кому-то это заметить. Считаю чем-то неприличным, словно обнажиться в мужском обществе.
Да и благодаря этой сдержанности ко мне относятся серьезно не только слуги, но и те, с кем приходится общаться по вопросам управления поместьем. Видят во мне не взбалмошную девчонку, решившую поиграть в хозяйку, а как раз таки последнюю.
А ведь после того как пришлось уволить проворовавшегося управляющего, я взяла на себя и его функции. Но справилась! И даже горжусь этим!
Наверное, единственное, в чем я отпускала себя на волю — это музыка. Еще мама научила меня азам игры на фортепиано. И с тех пор я просто влюбилась в этот инструмент! Когда было плохо или нужно было выпустить пар, я шла к фортепиано.
И звуки приходили сами! Не заученные чужие композиции, а то, что рождалось из глубин собственной души.
Отец говорил, что у меня настоящий талант, и я могла бы писать музыку. Но я лишь отмахивалась.