Предназначено судьбой
Шрифт:
Она раскрыла глаза пошире, но увидела лишь неясные очертания его лица.
— Значит… Значит, я вела себя прилично? Не слишком… громко?
Он снова рассмеялся и прижал ее голову к своему широкому плечу. Рубашка и халат Джиллиан задрались выше пояса, грудь была обнажена, но это девушку не тревожило. В конце концов, у Дункана тоже штаны были спущены ниже колен — и ничего.
— Нет, ты вела себя вполне прилично. Я бы даже сказал, идеально. Мужчине отрадно сознавать, что он доставил своей женщине
Своей женщине, мысленно повторила она и прижалась к нему, очень довольная.
— Я и не думала, что… — Она запнулась, но решила, что скромничать не будет. — Я и не думала, что мне будет так чудесно.
И снова он рассмеялся — звонко, беззаботно.
— Я с самого начала понял, Джилли, что мне будет с тобой хорошо. Увидел, как ты гоняешься за золотыми рыбками в пруду, и сразу понял. А на тебе ничего не было, кроме одной рубашки.
— Ты тогда поступил очень некрасиво. Подглядывал за чужими барышнями.
— Да, незабываемое воспоминание. — Он намотал на палец ее локон. — Не хочется вставать, но, думаю, нам лучше перебраться в спальню. Если сюда утром забредет кто-нибудь из слуг, тебе будет стыдно.
Джиллиан села, поправила рубашку и халат.
— Стыдно? Это еще почему? Мы с мужем поднялись на чердак сделать небольшую уборку, только и всего.
Посмеиваясь, Дункан поднялся, натянул штаны и помог жене встать на ноги.
Она смотрела на него снизу вверх, сожалея только об одном — что не видит его лица. Но спешить не следовало. На сегодня вполне достаточно. Она наклонилась, подняла шелковую вуаль и молча протянула ему. Потом нащупала в темноте ногами шлепанцы. Когда обернулась — вуаль уже снова была на его лице.
— Сюда, моя дорогая леди жена, — показал Дункан.
Она взяла его под руку.
— Пойдем ко мне в комнату. Давай спать вместе, — тихо предложила она.
— С удовольствием, — согласился он и повел ее через анфиладу темных комнат.
Среди ночи Джиллиан проснулась от того, что Дункан ласкал ей грудь. В сладком полусне она вновь отдалась мужу, получив от этого занятия удовольствия ничуть не меньше, чем в прошлый раз. А когда страсть обоих была утолена, Дункан крепко обнял жену, и они уснули вновь.
Зато утром новобрачную ждало разочарование — проснувшись, она увидела, что лежит в кровати одна. Джиллиан сладко потянулась, зевнула и свесила ноги на пол. Она была в чем мать родила, рубашка лежала на полу возле двери. Накануне Дункан сказал, что жены должны спать голыми. Джиллиан ему не поверила, но спорить не стала.
Вспомнив этот разговор, она улыбнулась и взглянула на часы.
Десять утра! Господи Боже! Она в жизни не просыпалась так поздно. Неудивительно, что Дункан уже ушел.
Она пробежала по холодному полу к двери, подобрала рубашку и халат.
— Бездельница чертова, — сердито бормотала она. — Десять часов! Графиня и Беатриса, наверно, с ума сходят от беспокойства.
В дверь постучали, и Джиллиан поспешно оправила халат.
— Да?
— Шоколад и бисквиты, миледи. Милорд велел подать вам завтрак ровно в десять, — раздался из-за двери голос лакея.
Джиллиан наскоро провела рукой по волосам, испугавшись, что слуга увидит ее такой растрепой. Сразу догадается, чем они тут с Дунканом занимались.
Но мысль о горячем шоколаде и бисквитах была слишком соблазнительна. Джиллиан поняла, что умирает от голода.
— Войди, — сказала она, ретировавшись в дальний угол комнаты.
Она сделала вид, что смотрит в окно, а слуга поставил поднос на столик возле камина. Подбросил поленьев в огонь и спросил:
— Что-нибудь еще, миледи?
Джиллиан сосредоточенно смотрела в сад и не оборачивалась.
— Вдовствующая графиня и мисс Беатриса уже позавтракали?
— Да, миледи, — ответил лакей. — Графиня велела не накрывать для вас. Сказала, что вы поздно легли и поздно встанете.
У Джиллиан щеки покрылись румянцем. В этом чертовом доме невозможно что-либо сохранить в тайне.
— Пока все, Джеймс.
— Слушаюсь, миледи.
Он поклонился и исчез за дверью.
Джиллиан подошла к столику и налила себе густого, ароматного напитка. На подносе лежала записка. Почерк мужа Джиллиан узнала сразу.
Отставив фарфоровую чашку, Джиллиан с улыбкой прочла: «Надеюсь, ты хорошо спала, леди жена. Вернусь к вечеру. Д.».
Записка была совсем простой, постороннему человеку она показалась бы даже сухой, но Джиллиан растрогалась. Она аккуратно сложила листок, прижала его к груди. Через несколько часов Дункан вернется домой. Именно это он и хотел сказать. Записка, конечно же, значит, что графу не терпится увидеться с женой как можно скорей. Он любит ее! Все будет хорошо.
Джиллиан стала пить шоколад. В полдень ей предстояло встретиться с каменщиками, чтобы обсудить план ремонта южного фасада. Потом — спуститься на кухню, отдать распоряжения насчет ужина. Может быть, имеет смысл устроить трапезу в спальне, наедине с Дунканом. Ужин при свечах и без одежды…
День клонился к закату. Джиллиан хозяйничала в кабинете мужа, снимала со стен карты американских колоний, готовя комнату к ремонту. В этот миг раздался оглушительный грохот. Он был так ужасающ, что стены дрогнули.