Предпоследний герой
Шрифт:
– Мама, – строго, пытаясь вернуть мать из «возвышенного» состояния, произнесла Настя. – А сколько там, на счету, денег? У вас с Эженом? Сколько?
– Там? У нас? – Ирина Егоровна огляделась, понизила голос. – На счету?… – Она облизнула губы. – Там пятьсот тысяч. На двоих.
– Пятьсот тысяч крон?! – не смогла сдержать разочарования Настя.
– Каких крон!? Долларов! Пятьсот тысяч долларов! По двести пятьдесят тысяч на брата!
Насте до последней секунды казалось: ее остановят. Кто-то, да остановит. Слишком уж сказочным выглядело все происходящее.
«Подумаешь – заграница! – успокаивала себя она. – Что, в первый раз, что ли?»
И сама же себе отвечала: «Ну конечно – в первый! Я ведь только в социализм раньше ездила – на Золотые Пески и в Карловы Вары. А Венеция – это самый настоящий капитализм. Можно сказать, его торжество».
Как ни странно, именно Венеция (а вовсе не внезапно воскресший Эжен!) занимала все Настины мысли. Она даже тряхнула стариной и сходила в университетскую библиотеку. Нашла в предметном каталоге карточку со словом «Венеция». И пару вечеров просидела в читалке, проглатывая редкие статьи в журнале «Вокруг света», газетные заметки из серии «их нравы» и даже учебники по итальянской архитектуре.
Венеция теперь мерещилась ей всюду.
Настя стояла у Москвы-реки, подернутой коркой грязно-белого льда, – и фантазировала, будто находится на берегу Гранд-канала. У ног тихонько плещется вода, мимо проплывают туристы на прихотливо выгнутых гондолах, а гондольеры посылают ей воздушные поцелуи.
Покупала фрукты у черноволосого кавказца и представляла, что на его месте – итальянский красавец. И он сейчас вручит ей сдачу и скажет: «Сеньора, белиссима!»
Настя даже решилась и рассказала главному редактору, Андрею Ивановичу, что мама «устроила ее в Венецию». И не пожалела, что рассказала. Потому что тот теперь снабжал Настю советами, каких не найдешь ни в какой книге:
– Я понимаю, валюты у тебя будет немного. Но ты все-таки зайди в «Харрис-бар», это на берегу Гранд-канала. И обязательно выпей там коктейль «Беллини». Этот коктейль – символ Венеции, символ той самой «дольче вита» – «сладкой жизни», о которой снимал Феллини и которой умеют наслаждаться в Италии вообще, а в Венеции в особенности. Этот коктейль подают только в «Харрисе», рецепт хранят в секрете. И каждый турист – хоть арабский шейх, хоть бедный студент из Венгрии – обязательно заходит туда и пьет этот «Беллини»…
– И вы тоже пили? – Со сдержанным восторгом спрашивала Настя.
– Пил, – вздыхал Андрей Иванович. – И даже инвалюты не пожалел. А мог бы на эти деньги блок «Мальборо» купить.
«А мне, если повезет, и на „Мальборо“ хватит!» – думала Настя.
На деньги Эжена она особенно не надеялась – неизвестно еще, удастся ли до них добраться. Да и не хотела она зависеть от бывшего мужа ни в чем. Эжен – человек сложный. Скажет: нечего валюту на какую-то «дольче виту» тратить…
Надо было обеспечить себя самой. Вывозить неофициально доллары было страшно. Но не везти – совсем тоска. Официальные суточные – просто копейки. Какой там коктейль «Беллини»!… Пришлось покупать чуждые дензнаки у спекулянтов. Правда, рисковать и приобретать валюту где-нибудь в подворотне Настя не решилась – вдруг нарвешься на бандита или, того хуже, на замаскированного мильтона. Пошла по более простому пути –
Не будут же таможенники лазить ей в бюстгальтер?!
Николеньке про поездку в Венецию не сказали. Решили, что ни к чему. Расхвастается у себя в садике – и потом траться на сувениры для воспитательниц и директорши. С Ириной Егоровной тоже про Венецию не поболтаешь – ей это неинтересно. Мать теперь только о деньгах и говорит – о тех деньгах, которые Настя получит в банке Венеции. По пять раз на дню повторяет:
– Ты теперь будешь богата. Не просто обеспечена, а богата по-настоящему, понимаешь?
Кажется, мать ждала от нее слов благодарности. Комплиментов. Восторгов по поводу своей предусмотрительности.
– Спасибо тебе, мама, – в очередной раз повторяла Настя и думала: «Есть это богатство, или нет его – кто знает! Зато в Венеции я побываю наверняка…»
А накануне отъезда – уже и чемоданы были собраны – позвонили из КМО – Комитета международных организаций при ЦК ВЛКСМ. Брюзгливый женский голос равнодушно проскрипел:
– Поездка вашей делегации откладывается. На неопределенный срок.
Настя – ее сердце рухнуло, будто с крыши многоэтажного дома – хладнокровно спросила:
– А когда… появится определенность?
– Пока неизвестно.
«А я, дура, уже заявление на отпуск подписала! Отвальную устроила!»
Голос в телефонной трубке выдержал зловещую паузу и неохотно произнес:
– Но в отношении вас, возможно, будет сделано исключение. Так, конечно, не полагается, и вообще-то, мы идем на нарушение правил…
Ирина Егоровна – она стояла рядом – энергично задвигала руками: убалтывай! Сули златые горы: завалю, мол, импортной косметикой, шмотками, сигаретами!
Но Настя растерянно молчала. И тогда мать досадливо вырвала у нее трубку. Строго сказала:
– Я – мама Анастасии. Ирина Егоровна Капитонова. Я от Игоря Владимировича. Объясните, пожалуйста, что происходит.
И Настя с тревогой увидела, как сначала мамино лицо омрачила тень… а потом черты ее разгладились и мама произнесла:
– Ну конечно, Анастасия справится. И, когда приедет, обязательно вас отблагодарит.
– С чем мне придется справляться? – выкрикнула Настя, когда мать вернула трубку на рычаг.
Та устало прикрыла глаза.
– Сама полетишь. Без группы.
– Ура!
– Да не верещи ты! Как, интересно, ты до гостиницы будешь добираться?
– «Отель Марко, пер фаворе!» – отбарабанила Настя.
– «Пер фаво-оре», – передразнила Ирина Егоровна. – Это тебе на такси – «пер фаворе». Один раз прокатишься – и все свои лиры прикончишь. В едином порыве.
– А, ерунда! Я и на рейсовом автобусе доберусь, – отмахнулась Настя. – То есть на рейсовом катере. Мне бы только попасть туда, в эту Венецию!