Предрассветная драма или тихий скрип под мостом

В. Вольф

(Винница)

Предрассветная драма или тихий скрип под мостом

Луна, похожая на бедного Йорика, холодно мерцала сквозь рыхлую пятерню одинокой тучки, недвижно застывшей над сонным городом. Через центр змеилась ленивая речка, сутуло перехваченная тремя мостами, к одному из которых спешил Ч. П. Тусовкин, отмеченный усталостью и абсолютным равнодушием ко всему окружающему. Лимонный сок фонарей дышал свежестью и гнал Тусовкина в постель - досматривать оставшиеся перед работой сны. На острых плечах болталась сумка, выпотрошенная двухдневным

путешествием, в ушах все еще стоял лязг вагонов, стон вокзальных объявлений и негромкие вопросы таксистов-любителей: "Вам куда?". Осиротевшего рубля оказалось недостаточно и поэтому домой Тусовкин возвращался пешком. В предрассветной тишине шелестели хозрасчетные экипажи, аварийного цвета дворники пылили метлой, и звуки эти мягким, прибойным шорохом растекались в колодцы дворов и желоба переулков. Тем временем Тусовкин вышел на площадь перед средним мостом, далее переходящим в главную улицу города. Поежился и осмотрелся.

На краю площади одиноко высился неподвижный гражданин. Проходя мимо, Тусовкин скучно отметил его серый плащ, основательную фигуру, папку в левой руке, но, миновав проезжую часть, остановился, заинтересовавшись одной деталью.

Глаза гражданина, обрамленные гранитными разводами лица, были устремлены к светофору. Светофор пылал запретом.

Известно - для пешеходов оранжевой визы не существует. Этот цвет господствует ночью, сигналя лишь для автострадных одиночек. На лучшую же половину человечества дорога смотрит зелеными глазами. Но, в предрассветную пору, в этом месте горел именно красный цвет. А напротив стоял пешеход.

Тусовкин поинтересовался с противоположного тротуара:

– Извините, вы ждете кого-нибудь? В свои 21 он отнюдь не считал любопытство пороком.

Глаза дрогнули, но от светофора не отстранились,

– Да, - услышал Тусовкин хорошо поставленный баритон.

– И как долго?

– В пределах часа, - неуверенно прозвучало с другого берега. Было в этой фигуре что-то от волка, споткнувшегося о флажки. Догадка чесалась на языке, но Тусовкин решил быть объективным до конца.

– Наверное, машина сломалась?

– Откуда вы знаете?
– удивился баритон.

– Ну, если ждете, а он опаздывает, да еще на тачке, то - как пить дать, накрылось чего-нибудь.

– Кто-"опаздывает"?
– еще больше удивился гражданин, оставаясь монументально-недвижимым.

– Слушайте, путник, я не знаю, чего вы здесь ждете: друга, жену, шофера, денщика...
– звук собственного голоса окончательно выветрил сонливость из Тусовкина и это его слегка разозлило.
– Иду, вижу - стоит человек. Может, у него паралич? Столбняк? Помощь нужна?

Плитки губ незнакомца раздвинулись шире, и Тусовкин услышал то, о чем догадывался с самого начала:

– Чем же вы мне поможете? Ведь красный свет горит. Жду, когда погаснет...

Тусовкин рассмеялся:

– Я-то ведь - перешел? Вот он я - через дорогу. Живой. Заснули, наверное?

Взгляд наконец отлепился от сигнального ящика.

– Действительно, перешли... Как вы умудрились? Неужели я упустил

момент?

Тусовкин на всякий случай тряхнул головой. Увы - все оставалось на своих местах.

– Нет, вы ничего не упустили, - и Тусовкин раздельно добавил: - Просто я взял и перешел.

– На красный?

– Краснее не бывает!

Монолит обрел подобие задумчивости. Вздохнул:

– Но ведь этого делать нельзя. Собьют!

– Кто вас собирается сбивать?
– Тусовкин обвел рукой окрестности. Зенитчики?

– Так нельзя рассуждать, молодой человек, - надменно полилось из монолита.
– Существуют правила, инструкции...

– Правила? Понятно. Привет! Ждите позеленения, - Тусовкин зашагал было прочь, по спустя десять секунд вернулся. Феномен стоил более подробного изучения.

– Вы, видимо, большой шутник? Правда?

– Нет. Я - крупный руководитель, - ни тени улыбки на плакатном лице.

Тусовкин молча содрал с плеча сумку и натянул ее на кровавый глаз светофора.

– Так - нормально? Полный вперед? Граница открыта!

Незнакомец за белой полосой мялся, как нерешительный перебежчик.

– Но ведь я же знаю, какой там цвет.

Тусовкин чуть отнял сумку и изобразил подглядывание.

– Уже зеленый. Переключилось.

В гражданине произошла тихая борьба.

– Вы меня обманываете.

– Вынужден, - сознался честный Тусовкин.

– А-а-а!
– разоблачительно обрадовались через дорогу.
– Как вам не стыдно?

Становилось скучно. Тусовкин вернул сумку на плечо и, развернувшись, побрел к мосту. За спиной послышалось нечто, напоминающее просьбу:

– Одну секунду! Может, у вас еще имеются технические решения по данному вопросу?

Остановившись, Тусовкин задумался. Он работал наладчиком промышленных манипуляторов, имея на своем счету уже несколько рацпредложений. С новыми идеями проблем не существовало. Они беспокойно толпились у врат сознания самые неожиданные, на любой вкус.

Едко улыбаясь, Тусовкин перешел через дорогу и, взявшись за добротный рукав, препроводил ответственное лицо через двести метров к соседнему переходу, озаглавленному зелеными пятачками.

– Благодарю вас.

– Не за что, - Тусовкин пожал гладкую ладонь, пытливо вглядываясь в невозмутимые глаза.

Некоторое время шли молча. Попутчик ровно дышал, мерно помахивая маятником папки. Тусовкина же съедали вопросы.

– Вы что же, по ночам работаете?

– Нет. Просто задержался, - баритон звучал без интонаций.

Спутники миновали середину моста.

– А почему же - пешком?
– наступал наладчик,

– Поврежден мой персональный автомобиль.

– Как поврежден? Влепились куда-нибудь?

– Не завелся. Но это закономерное следствие предыдущих событий.

– Каких еще событий?

– До этого я подвергся вредительской акции.

– Да ну! Жуть какая...
– оживился Тусовкин, забегая вперед и пытаясь на глаз определить степень опьянения соседа. Но тот смотрел прямо и шел твердой, уверенной походкой.