Председатель
Шрифт:
— Этто как ваши консерваторы и кадеты, — дополнил еще один член делегации. — Только у ваас они объединились в Прогрессивный блок, а у нас поссорились.
— Не без нашей помощи, — хитро улыбнулся Вяйне, — и нам на радость.
Нравился мне этот парень — по северному флегматичный, с чистым русским языком, лет тридцати пяти, аккуратно и без выпендрежа одетый… Разве что из нагрудного кармана торчал такой знакомый колпачок авторучки Montblanc с белой шестигранной звездочкой. Сколько в ней моих патентов — шесть, семь? Я только вздохнул, но воспоминания прервал вошедший Коля и сразу
— Товарищи, вот какой казус получается. Учредительное собрание передало полномочия съезду Советов, съезд тоже закончился. Кроме того, по принятой конституции ВЦИК такие вопросы сам решить не может, это прерогатива исключительно съезда.
— Но надо что-то делать, нельзя давать правым такие козыри!
— А мы и не дадим. Я предлагаю следующее: ВЦИК делает заявление, в котором, во-первых, принимает ваше обращение к сведению, во-вторых, объясняет, что решать это должен съезд, в-третьих, заявляет о поддержке вашего стремления к независимости.
Финны облегченно заулыбались, а я подхватил:
— А мы тем временем ликвидируем Временное правительство, восстанавливаем власть над Петроградом и приступаем к переговорам о предоставлении независимости.
— Переговорам? — нахмурился Вяйно.
— Конечно! Необходимо обеспечить безопасность Петрограда и сохранить контроль над заливом, тем более в условиях войны с Германией.
— Вы имеете в виду базы в Хельсинки, Свеаборге и систему береговой обороны?
— Да, это тоже. А еще взаимный обмен гражданами, буде найдутся желающие, вопросы долгов, компенсации за имущество, поставки продовольствия…
Вот тут Россия могла держать животноводческую Финляндию практически за горло — горячим парням приходилось импортировать две трети зерна. Нет, теоретически можно было покупать и в Германии, и в США, но у нас ближе и дешевле. Да и Германия, боюсь, еще сколько лет не сможет вернуться в стан продавцов.
— Так что спокойно, не торопясь, обсудим все вопросы, чтобы потом не было взаимных обид и претензий. То, что Финляндия должна быть независимой, сомнений не вызывает, просто давайте все сделаем правильно.
То есть не задаром. Российского имущества в Суоми навалом, Выборгскую губернию надо бы вернуть обратно, а там пока переговоры, глядишь, и до власти Советов у северных соседей дойдет.
***
Вторым внешнеполитическим направлением чуть было не стала Украина, где скучковавшиеся вокруг Грушевского самостийники объявили о создании Центральной Рады и об автономии Украинской Республики в составе восьми губерний. Их, правда, довольно быстро взяло к ногтю военное командование, сильно недовольное брожениями в частях, набранных в тех самых губерниях. Советы в Киеве, Херсоне, Харькове и Екатеринославе только приветствовали такой поворот и продолжили работу.
А нам пришла пора устраивать штурм Зимнего.
— Зимой и весной в запасных частях, — докладывал прибывший нелегально председатель Петросовета Носарь, — сформированы с нашей помощью “революционные роты” общей численностью примерно в семьдесят-восемьдесят тысяч человек. Опираясь на них, Главкопет разгрузил
— Включая революционные роты?
— Да. И с учетом юнкеров военных училищ. Таким образом, против условно верных временным восьмидесяти тысяч штыков у нас столько же, плюс сто двадцать тысяч красногвардейцев, плюс силы Центробалта, это около сорока кораблей и примерно пятнадцать тысяч моряков. Я думаю, если повлиять на юнкеров, все сложится само.
— А эти их “батальоны смерти”?
— Две штуки, мужской и женский. По уровню подготовки пока слабее Красной гвардии. Централизованного снабжения не имеют, все на добровольных пожертвованиях, — дополнил Медведник.
— Я вот еще что предлагаю, — пошелестел блокнотом служащий ныне по министерству внутренних дел Савинков. — Послать группу Лебедева в Ставку и тем, одновременно с началом действий в Петербурге, арестовать Корнилова. И в то же время Гучкова и Керенского арестуют Исколат и Армискрур.
“С такими именами хорошо ходить в Мордор, с кольцом всевластия” — подумал я, но, как оказалось, это были всего-навсего исполнительный комитет латвийского Совета и армейский исполком Рижского укрепленного района. Туда-то, под Ригу и намылились два министра-капиталиста, говорить войскам речи ввиду угрозы немецкого наступления.
— Ну что же, наши цели ясны, задачи определены. За работу, товарищи!
Но Керенский с Гучковым даже не доехали, их перехватил и арестовал Совет во Пскове. Вышло-то лучше, чем планировалось, но псковским товарищам пришлось объяснять, что значит “действовать по утвержденному плану”, а то мы так далеко не уедем.
В Питере же все прошло строго по заветам Ильича — по сигналу Военной комиссии Петросовета отряды Красной гвардии и солдат заняли вокзалы, телеграф, телефон, здания министерств, выставили караулы у посольств. С вошедших в Неву миноносцев выгрузились и захватили мосты моряки, они же взяли под контроль Петропавловку. Ну а дальше Временное правительство окружали добрые, хорошие люди, медленно сжимая кольцо.
Первыми дрогнули и разошлись по домам “батальоны смерти” — их не успели толком ни сформировать, ни обучить. Потом Болдырев при помощи своих офицеров вернул к занятиям пару военных училищ. А когда вокруг Зимнего замкнулось оцепление красногвардейцев с сотней пулеметов на автомобилях, а прямо напротив дворца встали эсминцы “Авторил” и “Забияка”, начали сваливать и последние защитники временных. Их деликатно разоружали и отпускали, за исключением пары десятков человек, пополнивших число сидельцев крепости напротив.
Часа через два после начала “осады” в здание вошли группы Красина, вел их Федоров — Иван упросил отпустить его в Питер, поскольку имел неожиданную для слесаря тщеславную мечту “вписать свое имя в историю”. Я согласился при одном непременном условии, и Федоров его честно выполнил. После прохода по дворцу, выставления караулов, он открыл дверь в зал, где заседало полунизложенное правительство и рявкнул:
— Которые тут временные? Слазь! Кончилось ваше время!
Этими историческими словами и закончилось двоевластие.