Председатели и губернаторы. Взаимосвязь времен, Или Судьбы, жизнь и деятельность председателей Краснодарского крайисполкома, глав администраций (губернаторов) Кубани за 65 лет ­ с 1937 по 2002-й.

Салошенко Виктор Николаевич

Особым открытием для Егорова был тот факт, что со временем три цвета стали вытеснять красный. 9 апреля 1668 года на суда Волжско — Каспийской флотилии, предназначавшиеся для защиты торговых караванов на Волге и Каспийском море, выдали большое количество материи белого, синего и красного цветов — 220 метров. То есть царь признавал государственными в 1668 году белый, синий и красный цвета. Существовало мнение, что Петр 17 мая 1724 года, в день коронации супруги Екатерины Алексеевны, не случайно употребил три цвета: на Шляпе у него было белое перо, кафтан он надел синий, а чулки красные. Больше того, даже после утверждения Андреевского флага, который был взят на вооружение кораблями морского флота, бело — сине —

красный флаг в XVII и начале XVIII века оставался боевым флагом как на суше, так и на море. С 1880 года в нашей стране правители стали осознавать наконец значение государственного флага. Флаги стали вывешивать всюду, в большом количестве и по любому поводу.

Бело — сине — красный флаг становился украшением. И 25 апреля 1883 года, незадолго до коронации, Александр III издал указ, которым высочайше повелевалось в торжественных случаях вывешивать флаг трех цветов — бело — сине — красный. А 5 апреля 1896 года «особое совещание» при Министерстве юстиции решило окончательно, что народным, государственным флагом должен быть бело — сине — красный флаг. На каждом доме были настроены гнезда для флагов, и с тех пор по каждому поводу россияне вывешивали бело — сине — красного цвета флаг. И хотя на международных соревнованиях вывешивался Андреевский флаг, трехцветный флаг оставался государственным.

Наравне с трехцветным вывешивалось государственное знамя с двуглавым орлом.

Егоров обратил внимание и на то, что государственное знамя России изготавливалось из золотистой ткани, на которой было вышито изображение орла и всех гербов, помещенных в большом государственном гербе. Древко знамени, кайма и бахрома делались государственных цветов России — белого, желтого и черного. Древко увенчано было золотым яблоком (державой) с Государственным орлом. На Андреевских лентах знамени были указаны годы: 862 (основание государства), 998 (крещение Руси), 1497 (принятие царского титула) и 1721 (принятие императорского титула).

Государственное знамя выносилось при короновании и погребении императоров.

Для награждения за отличие кораблей русского военно-морского флота в 1819 году Александром I был учрежден Георгиевский кормовой флаг. Первым эту награду получил линейный корабль «Азов» под командованием капитана 1–го ранга М. П. Лазарева за героизм офицеров и матросов, проявленный в Наваринском сражении 1827 года с соединенным турецко — египетским флотом.

Понимал Егоров и другую особенность: полемика о цветах государственного флага в России не прекращалась никогда. В 1914 году две верхние полосы были покрыты желтым квадратом с черным орлом. Но и этот флаг не успел утвердиться. В 1917 году, в дни революции, вновь был возвращен флаг красного цвета.

Красное Знамя, утвержденное декретом ЦИК от 14 апреля 1918 года и закрепленное первой Конституцией СССР, принятой 10 июля 1918 года, представляло собой единый флаг из полотнища красного (алого) цвета. В левом углу у древка наверху помещались золотые буквы «РСФСР» или надпись: «Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика». Этот флаг в первые годы советской власти являлся знаменем всех воинских частей Рабоче — Крестьянской Красной Армии, боевых и торговых кораблей.

После образования Союза Советских Социалистических Республик (1922) Государственный флаг стал представлять собой полотнище красного (алого) цвета размером 1x2 метра с изображением наверху у древка золотых серпа и молота с пятиконечной звездой, также обрамленной золотой каймой, над ними.

Таким образом, Николай Дмитриевич Егоров сделал окончательный и неопровержимый вывод: красный стяг — из Древней Руси.

8

Факт назначения Николая Егорова губернатором Кубани рассматривался в средствах массовой информации

и так, и эдак. Одни сравнивали возвращение Егорова на Кубань со ссылкой опального политика. Другие утверждали, что вот тут, в Краснодаре, ему и место. Третьи увидели в данном факте рокировку московских аппаратчиков, стремившихся сохранить Егорова в обойме «номенклатуры» любой ценой. Только вот, вопрошали эти третьи, реальны ли шансы новоиспе — ценного губернатора на победу на предстоящих 27 октября выборах главы администрации Краснодарского края? Были ли у него козыри, чтобы убедить кубанцев голосовать за него?

А ведь за этими тишиной и спокойствием, образовавшимися после отставки его предшественника, по выражению самого Н. Д. Егорова, крылись бесхозяйственность, бесконтрольность, неприкрытое мздоимство и элементарная лень. Государственные деньги уплывали в частные карманы, из-за чего люди возмущались высокими ценами на хлеб и мясные продукты, плохой организацией работы транспорта и т. д. И, естественно, лихоимцам и бездельникам в высоких креслах совсем не по нраву была политика Егорова. Они-то и будут впоследствии агитировать против избрания его губернатором края.

Не все в Москве были удовлетворены перспективой иметь на Кубани губернатором Н. Д. Егорова, который не станет смотреть в рот кремлевским чиновникам. Тогда «Независимая газета» и газета «Сегодня» сообщили, что лидер демократов Егор Гайдар и его сторонники «ни при каких обстоятельствах не смогут поддержать кандидатуру Егорова».

«Гайдар и его команда», довольно известные россиянам своей политикой «шока без терапии», пытались руководить политической жизнью регионов. Возникал вопрос, почему Егор Тимурович это делает? Казалось, во — первых, потому, что Москва не хотела, чтобы Егоров превратил Краснодарский край в сильный регион. «Демвыбор» больше бы устраивало положение иметь Кубань «карманной» провинцией и всецело подчиненной Москве. Во — вторых, «Демвыбор», называя себя демократическим движением, хотел бы, чтобы собственно демократия, т. е. волеизъявление народа, на губернаторских выборах не проявилась. Неужели ликвидация демократии и была той целью, которую преследовали так называемые демократические силы России? В — третьих, Гайдар, очевидно, был недоволен тем, что Н. Д. Егоров пренебрег всякими московскими постами, а предпочел в трудное время быть вместе с земляками.

Да, первые недели пребывания Николая Егорова на губернаторском посту наделали в крае много шума. Как же, такого давно не было, чтобы руководитель края ходил по рынкам, покупал товары, интересовался свалкой, заглядывал в «медвежьи углы». Люди гадали: что это — предвыборная реклама, дворцовая опытность, накопленная в Москве, или здоровый прагматизм, стремление облегчить людям жизнь в отдельно взятом регионе? Мне кажется, имели место быть все три составные части, ведь это то, что именуется емким словом «политика».

Понятно, Николай — Дмитриевич Егоров рисковал, выставляя свою кандидатуру на пост губернатора за три месяца до выборов. Риск этот был ради устройства нормальной жизни на Кубани. На пуги к избранию его ждали не отдельные мины, а целое минное поле.

Но в политике им двигала не только главная цель — достижение благополучия края, но и честолюбие профессионала. Среди потенциальных избирателей было немало тех, кто пока не видел, куда клонит Егоров. Вот, дескать, если бы у него была программа, тогда бы мы посмотрели, чего он стоит. Сам Николай Дмитриевич по этому поводу говорил: «Я начал работу не с разработки перспективных планов и глобальных программ (всему свое время), а с наведения элементарного порядка». Не полагаясь на доклады и информации ответственных лиц, он сам прошел по рынкам, магазинам, по улицам городов и станиц. И еще раз убедился: начинать надо с элементарного наведения порядка. И делать это без громких слов и обещаний.