Предшественники Дарвина в России(Из истории русского естествознания)
Шрифт:
«Животное, как мы видели, — читаем в другом месте, — может изменять свои формы — перерождаться, что случается тогда, когда новые внешние приражения разрывают целость образования». Наш автор хочет сказать, что передача вновь приобретенных признаков по наследству имеет место тогда, когда внешние условия достаточно эффективны, чтобы преодолеть устойчивость вида. Поэтому не всякое изменение, нажитое животным в его индивидуальной жизни, перейдет в потомство: «Очевидно, — пишет Рулье, — что чем образование будет чаще повторяться, умножаться, тем оно будет устойчивее, зрелее, тем будет обнаруживаться больше стремления к развитию данного образования… Шерсть, удлиненная на время холодов, не передается, разве и плод содержится при тех же условиях и потому первично получит то же образование. Собака, приученная к скачке, к исканию трюфелей, лошадь, образованная для перевоза тяжестей, передают эти их свойства плоду». «Всеми замечено, — читаем в другом месте, — что к дрессировке особенно способны те собаки, которые
Из этих и подобных мест видно, что Рулье понимал процесс унаследования приобретенных признаков более глубоко, чем понимали его Ламарк и Сент-Илер. Рулье было ясно, что это процесс очень сложный, процесс, в котором внешние влияния борются с устойчивостью вида. Дело в том, что виды животных и растений, в силу законов наследственности, стремятся передать потомкам свою форму в неизменном виде. Рулье называет это действием «образовательных сил самого организма». Но в этот процесс врывается действие «приражений», т. е. внешних условий. Если эти влияния достаточно глубоки и продолжительны, то процесс наследственной передачи изменяется и отступает от своего шаблона: передаются не только постоянные видовые признаки, но и вновь приобретенные признаки, видовая форма подвергается изменениям. Таким образом происходит как бы борьба между консерватизмом вида и воздействием среды, или, как Рулье выражается, между «внутренними деятелями» и «внешними деятелями». «„Внутренний деятель“, — поясняет автор, — образовательные силы животных, внешний — наружные приражения; потому жизненные явления, как результат их общения, должен быть выражением действий их обоих». В другом месте Рулье поясняет эту мысль, говоря, что в организме, который подвергается изменяющему влиянию внешних условий, сталкиваются два закона: «закон устойчивости форм» и «закон подвижности форм». Таким образом, данная форма животного или растения есть результат борьбы двух противоположных факторов, — мысль очень интересная и глубокая.
Для Рулье было совершенно ясно, какую огромную важность имеет учение об изменяемости видов в зависимости от внешних условий для практической жизни, в частности, для животноводства и растениеводства.
«Перед нашими глазами, — пишет он, — животное и растение беспрестанно изменяются по мере перенесения их в новые физические условия. Большая меделянская или датская собака и малорослая моська; приземистая, широкоплечая морданка и легкая борзая; овчарка и дворняжка; собака, утопающая в шерсти своей, и голая американская; глупая полуводяная ньюфаундлендка и смышленые пудель и лягавая: все образовались из одной собаки, переменявшей условия быта по климату и образу жизни. Подобных примеров чрезвычайно много, и они показывают, что образовавшееся различие между производными животными бывает иногда несравненно резче и существеннее, нежели различие естественное между первичными животными; так, указанные породы собак и многие породы домашнего скота отличаются между собою гораздо более, чем каменная и обыкновенная куницы, чем черные и серые крысы, чем разные виды тигров, леопардов и вообще кошек. Могущественное влияние внешних физических условий на животное и растение очевидно, и в нем ныне уже никто не сомневается». (Из статьи «Бразильская свинья».)
На этом могущественном влиянии физических условий, по указанию Рулье, «основывается улучшение породы и крови животных»; Энергично критикуя в другом месте учение о неизменности вида, Рулье иронически спрашивает: «Что значит, что с переменою образа жизни, климата, ухода переменяется человек, животное, растение? Не на мечте ли основано сельское хозяйство, старающееся возделывать и растения, и животных, то есть возделывать то, что оказывается по теории (неизменности вида) невозделываемо?»
Важно заметить, что Рулье постоянно подчеркивал значение ухода при выводе новых пород животных и растений, так как этим путем можно «упрочить наследственность хороших признаков». Например, при выводе пород собак он рекомендует «упражнять животное в том, что развивает эти свойства; это главное в выводе породы, нельзя не обращать на него как можно больше внимания… Вот тайна усиленного упражнения скаковых и рысистых производителей, тайна, почему от молочной коровы, которую мало и редко доят, рождаются дети менее молочные, почему от тонкорунной овцы, которую стригут однажды в год вместо двух раз, и дети рождаются с менее обильным руном» [34] .
34
Из статьи Рулье «Вывод породы собак», помещенной в книге охотоведа Н. А. Ооновского «Замечания Московского охотника на ружейную охоту с лягавой собакою», М., 1892, стр. 121.
Итак, при ослаблении ухода домашние животные постепенно вырождаются, теряют свои достоинства. «Представим себе, — пишет Рулье в статье, помещенной в одном забытом теперь журнале [35] , — что помещик подарил крестьянину жеребенка хорошей породы; у бедного крестьянина жеребенок этот простоит зиму в холоде, на тощей соломе; в езду употребят его рано, словом, во время развития своего,
35
Библиотека для воспитания. Отд. I, ч. 1–2, М., 1845.
Подводя итоги сказанному, можно следующим образом формулировать отношение Рулье к эволюционному учению: Рулье понимал эволюцию в органическом мире как процесс постоянного изменения живой природы под преобразующим влиянием внешних условий, причем такие изменения наследуются потомством и ведут к образованию новых форм. О борьбе за существование и естественном отборе как факторе эволюции Рулье, по-видимому, не имел представления. Во всяком случае, в своих сочинениях он об этом не говорит.
В трудах Рулье есть ряд мест, которые показывают, что наш ученый стремился выяснить механизм влияния среды на животных и более детально. Он допускал, что внешние условия действуют на организмы в двух направлениях. В одних случаях наблюдается непосредственное, прямое влияние среды, на которое организм животных отвечает соответствующими изменениями: таковы различные климатические воздействия; в качестве примера Рулье приводит изменение густоты и цвета шерсти у животных при перемене их местообитания.
В других случаях изменение внешней среды вынуждает животных к известным действиям, которые отражаются на строении их организма: одни органы развиваются, усиливаются, другие, наоборот, ослабляются. Эти изменения передаются потомству постепенно, укореняются, делаются нормой. Таким образом, отправление определяет строение органа, или, по часто повторяемому выражению Рулье: «каково отправление, таково и оружие (т. е. орган)».
«Все животные, плавающие в воде, — пишет, например, Рулье, — имеют короткие широкие члены, пальцы соединенные, по крайней мере при основании, плавательной перепонкою, а иногда и совершенно облеченные ею; точно так и животное применялось само к водяной среде: собака, проводящая, подобно ньюфаундлендской, много времени в воде, постепенно расширяет для ударения по ней свои пальцы, растягивает неприметную почти между ними перепонку, которая, с течением времени, преобразуется в настоящую плавательную».
Таким же образом характерные черты строения тела птицы выработались в процессе летания, характерные черты тюленя или кита — в процессе плавания, и т. д.
Сравнивая взгляды, высказанные Рулье, с теориями других ученых-эволюционистов первой половины XIX в., можно видеть, что наш автор до известной степени разделял взгляд Ламарка на значение упражнения органов в процессе образования видов животных и поддерживал идею Сент-Илера (отца) о прямом воздействии среды на организмы. В знаменитом споре Кювье с Сент-Илером, где борьба велась вокруг идеи о единстве плана строения животных и связанной с этим идее о неизменности или изменяемости вида, Рулье всецело стоял на стороне последнего. Имена Ламарка и Сент-Илера наш автор не раз с уважением повторяет в своих сочинениях.
Однако Рулье не был прямым последователем ни того, ни другого. Он был самостоятелен и оригинален в своих научных построениях. Он совершенно отвергал, например, метафизический принцип внутреннего усовершенствования, играющий некоторую роль в учении Ламарка. В то же время наш ученый считал безусловно недостаточным для объяснения эволюции организмов прямое воздействие среды, на которое указывал Сент-Илер. Мы бы сказали, что Рулье стремился сочетать положительные стороны учения обоих французских авторов, отбрасывая их недостатки, не подражая им и оставаясь оригинальным. Кое в чем, по его мнению, прав и Кювье, например, когда последний указывал на устойчивость вида. «Мы не следуем ни учению Кювье, ни учению Сент-Илера, — пишет Рулье, — потому что ни тот, ни другой не обнимали вопроса в полной его сфере, они следовали только его части». Совершенно отрицательно относился Рулье к взглядам немецких натурфилософов, которых он называет «туманной школой германских эксцентриков», делая, однако, некоторое исключение для Окена.
Перебирая и взвешивая все, что Рулье высказал об эволюции, можно с полным правом сказать, что он затронул и пытался разрешить для своей эпохи почти все основные и существенные вопросы эволюционной теории. По глубине и содержательности его высказываний ему несомненно, принадлежит первое место среди русских эволюционистов до Дарвина. Действуя, главным образом, путем живого слова и пропустив через свою аудиторию целые поколения учащихся Московского университета, Рулье больше всех сделал для подготовки дарвинизма в России, подобно тому как К. А. Тимирязев больше всех сделал для распространения этого учения после его появления.