Предшественники Дарвина в России(Из истории русского естествознания)
Шрифт:
Программа эта, несмотря на ее краткость, показывает, что в основу своего изложения Северцов хотел положить вопрос об изменяемости видов как важнейший в науке. Вначале он предполагал дать исторический обзор взглядов на этот вопрос и их критическую оценку, затем изложить свою собственную теорию и разобрать ее фактические основы и, наконец, применить эти выводы к истории человеческого рода. Прочитанные лекции он предполагал напечатать в журнале «Русское слово», в котором принимали участие Писарев, Благосветов и другие литераторы прогрессивного лагеря.
К сожалению, это начинание Северцова не имело успеха: он не обладал лекторскими дарованиями, и его чтения не удовлетворили слушателей. По рассказу Л. Ф. Пантелеева [42] , собравшаяся на первую лекцию аудитория скоро растаяла, и лектор
Не удалось также Северцову опубликовать свой курс в печати. В журнале «Русское слово» за 1860 г. появилась только первая лекция, содержавшая исторический очерк вопроса об изменяемости видов животных. Статья эта напечатана не под тем названием, под которым Северцов читал, а под заглавием «Зоологическая этнография», мало говорящим неподготовленному читателю. Возможно, что это объясняется вмешательством цензуры, которая не разрешила печатать статью под прежним заглавием. Остальные лекции Северцова в печати почему-то не появились.
42
Л. Ф. Пантелеев, Из воспоминаний прошлого.
Опубликованная лекция, к сожалению, написана поспешно и недостаточно обработана для печати. Она дает мало материала для уяснения биологических взглядов автора, так как Северцов посвящает ее, главным образом, критике мнений других ученых, а свои собственные высказывает лишь попутно. Тем не менее, доктор биологических наук С. Л. Соболь, подвергнув в недавнее время указанную статью внимательному изучению [43] , сумел разобраться в ее довольно запутанном содержании и пришел к правильному выводу, что Северцов, несмотря на разные оговорки, свидетельствующие о его научной осторожности, принимал в 1860–1861 гг. общую теорию эволюции.
43
С. Л. Соболь, Ранние эволюционные воззрения Н. А. Северцова. Тр. Совещ. по истории естествознания 24–26 дек. 1946 г., М., 1946, стр. 299–309.
К 1860 г. относится также статья Северцова об акклиматизации животных, напечатанная в журнале «Русский вестник». Внимание нашего ученого к вопросам акклиматизации вполне понятно, так как эта проблема непосредственно связана с вопросом об отношении организма к среде, вопросом, который стоял, как мы видели, в центре научных интересов Северцова.
«Что такое акклиматизация?» — спрашивает Северцов в этой статье и отвечает: «Перемена внешних условий жизни животного или растения. Без акклиматизации мы имеем только наблюдения над бытом животных. Причины явлений, отношение животного к среде, где оно живет, нужно угадывать из сравнения различных наблюдений. Только поверка опытом может устранить этот гадательный элемент из биологии животных».
Северцов, как и Рулье, ждал от акклиматизации весьма многого — как в научном, так и в практическом отношении. Он старался всячески поддерживать и пропагандировать эту идею, осуществление которой требовало, однако, значительных затрат и не всегда давало сразу положительные результаты.
Мы подвергли разбору те материалы, на основании которых можно судить об эволюционных воззрениях Северцова в додарвиновское время. Не остается сомнения в том, что Северцов действительно принадлежит к категории ранних русских эволюционистов, причем его взгляды очень глубоки, оригинальны и в некоторых отношениях предвосхитили даже дальнейший ход науки.
Заметим, что, когда Северцов читал свои лекции в университете в феврале 1860 г., он еще ничего не знал о теории Дарвина и ознакомился с нею только позднее. По данным Г. П. Дементьева [44] , это знакомство произошло около 1864 г. М. А. Мензбир, лично хорошо знавший Северцова, рассказывает [45] , что последний далеко не сразу принял теорию естественного отбора и вначале отнесся к ней сдержанно. Убежденным дарвинистом Северцов сделался начиная с 70-х годов, т. е. уже после своей Туркестанской экспедиции. Действительно, обрабатывая материалы, вывезенные из этой экспедиции, Северцов уже осветил некоторые вопросы с точки зрения естественного отбора. В этом отношении важное значение имеет его монография
44
Г. П. Дементьев, Н. А. Северцов. 1827–1885. М., 1948, стр. 42.
45
Записки Русск. географ. общ., т. 13, 1886, стр. IX.
Северцов считал свои наблюдения над горными баранами особенно ценными именно с точки зрения естественного отбора. Он пишет, что не нашел у Дарвина примеров того, чтобы видовой или даже родовой признак, постоянный у одних диких животных, у других диких же форм характеризовал только непостоянные изменения или даже личные различия, как это сам Северцов наблюдал у баранов, а также у орлов, дроздов и проч. «Это — одно из тех непосредственных, а не выведенных из аналогии между признаками диких видов и домашних пород, доказательств справедливости теории Дарвина, которых почти нет в его, Дарвина, знаменитой книге о происхождении видов».
Таким образом, Северцов не просто «принял» теорию Дарвина. Он творчески применил его взгляды и постарался обогатить теорию Дарвина такими фактическими данными, которых нет у английского автора. Недаром сам Дарвин относился с интересом к работам Северцова и многого ждал от них.
Этой же темы Северцов коснулся и в своем важнейшем зоогеографическом труде «Вертикальное и горизонтальное распределение туркестанских животных». Здесь он разобрал, между прочим, вопрос о диких родичах домашней овцы и о причинах изменчивости горных баранов в диком состоянии. Он полагал, что курдючная киргизская овца имеет общего предка с диким аргали, причем объяснил расхождение этих форм тем же принципом естественного отбора. По мнению Северцова, человек, приручая диких баранов, бессознательно подбирал мелкие экземпляры, с которыми ему было проще справиться и которые легче жирели и плодились в неволе. В результате выработался тип малорослой домашней овцы. В природе, напротив, шел отбор в другом направлении. В условиях дикой жизни выигрывали более сильные и крупные животные, как уже сказано выше. Таким образом, в природе бараны становились крупнее, следовательно, изменялись в противоположном направлении, чем одомашненные животные, хотя сохранили многие общие с ними черты. «Описанный естественный подбор — не догадка, — не дедуктивный вывод», — пишет Северцов, указывая на ряд фактов, подтверждающих это мнение.
Таким образом, в вопросе о происхождении новых видов наш ученый принял дарвинову теорию борьбы за существование и выживания наиболее приспособленных. Однако в отличие от некоторых других дарвинистов, Северцов по-прежнему допускал также изменяющее действие фактора среды, а именно — непосредственное влияние на животных горного воздуха, питательных альпийских пастбищ и т. д. «Сравнение нынешних диких видов, — пишет Северцов в той же работе, — указывает еще изменяющее условие: они тем рослее и рогатее, чем на больших высотах живут. Поэтому, вероятно, что крайне питательные альпийские пастбища и редкий горный воздух усиливали действие естественного подбора на продолжительность роста и увеличение размеров диких баранов. Редкий холодный горный воздух вообще увеличивает размеры: это видно и у птиц при сравнении близких видов…»
Отсюда видно, что Северцов, несомненно, принимал и прямое влияние среды на организмы как фактор изменчивости. Следовательно, он вовсе не отказался от своей прежней точки зрения на причины появления новых видов, но лишь дополнил ее дарвиновым принципом отбора.
Таким образом, неправильно говорить о «радикальной перемене» во взглядах Северцова на видообразование под влиянием теории Дарвина, как это делают некоторые биографы Северцова, изображая дело так, что Северцов якобы совершенно отказался от прежних своих воззрений на преобразующее влияние среды. Северцов принимал оба фактора изменчивости — и прямое влияние среды, и действие отбора.