Предсказание гадалки
Шрифт:
— Все благодаря вам. Известная у нас в стране предсказательница сообщила, что мы должны привести на переговоры кого-то нового. Кого-то не из нашей семьи. Кого-то, кто никогда не был в нашей стране. Иначе сделка может лопнуть. По-моему, она имела в виду вас…
— Амина, это невозможно! Она не имела в виду меня. Она меня никогда не видела. И я не могу… Я имею в виду… не думаю, что могу быть у вас…
— Вы должны приехать! — Настойчивость была их фамильной чертой. — Отец — человек старого мира. Сначала он был против того, чтобы я начала собственный бизнес. Но,
— Она наверняка имела в виду не меня. Кто я такая? Всего лишь рядовая служащая.
— Не знаю. Но она говорит, что у нее есть послание для вас. Предсказательница передаст его вам сама, когда вы приедете.
Открылась дверь, и в кабинет вошел Сэм. Пробормотав слова прощания, Клодия повесила трубку.
— Кто это был?
— Сьюзен. — Еще одна маленькая ложь уже не имела никакого значения.
— Надеюсь, она не очень разочарована, что вас не будет на ее свадьбе.
Клодия вздохнула. А он улыбнулся, потому что знал, что победил. Он всегда побеждал.
— Вы тоже, Клодия, не огорчайтесь. Потому что я хочу попросить вас об одолжении.
Клодия подняла голову. Об одолжении? Разве поездки в его страну мало?
— Мне нужно поехать и выбрать кольцо для невесты. Очевидно, что я один не справлюсь. Я понятия не имею, что купить. У вас хороший вкус. После обеда поезжайте к «Тиффани». У меня там счет. Выберите для меня кольцо. Что-нибудь с бриллиантом. Пусть он будет большим, но не кричащим. Ну, вы сами знаете, что нравится женщинам.
Клодия похолодела. Минуту назад она думала, что хуже ее положения быть не может. Оказывается, может.
Две недели спустя Клодия сидела в салоне первого класса самолета рядом с Сэмом. У него в кармане лежало ошеломительное, в пять каратов кольцо от «Тиффани», а впереди на подносе — бумаги, которые надо подписать.
Перед Клодией тоже лежали бумаги, но он настоял, чтобы она не работала, а смотрела в иллюминатор на проплывавшую подними землю. Не споря, Клодия начала разглядывать острова, темно-голубое море, горы и леса. Она старалась представить, как живут там люди, чем занимаются, куда ходят… Но мысли все чаще сбивались на то, как провести следующие дни.
На каком основании она может возражать против этой свадьбы?
А еще ее беспокоило платье невесты. Амина еще раз позвонила и сообщила, что проблема решена. О деталях она не распространялась.
Итак, через неделю состоится обручение Сэма. Все помехи убраны с его пути. Но о счастье нечего и говорить, это всего лишь исполнение долга. Насколько она понимала, их союз не предполагает никакого счастья. Но это не принесло Клодии успокоения. Она и представить не могла, что с ней будет, когда во время традиционной свадебной церемонии он наденет Захаре на палец кольцо. От одной только этой мысли между ребрами слева начиналась жгучая боль.
Во время ленча стюардесса принесла салат «Никосия», как и заказывал Сэм. Салат был восхитительный. Клодия наслаждалась каждым кусочком, запивая
— Кажется, вы справились со своей акрофобией и уже не боитесь высоты, — сказал Сэм, покосившись на нее.
Боже, она совершенно об этом забыла! А вот Сэм не забыл. Он ничего не забывает.
— Да. Спасибо. Должно быть, потому, что это первый класс. — Клодия огляделась. Хорошо одетые пассажиры смотрели на экраны своих компьютеров и потягивали вино или кофе.
У него в полуулыбке скривились губы.
— Первый раз я путешествовал в самолете с матерью и сестрой. Мы были совсем маленькие и летели во Францию, — задумчиво проговорил он.
— Вы никогда не упоминали о матери, — заметила Клодия.
— Вероятно, потому, что она вернулась в Прованс, когда сестра и я были в школе-пансионе.
— Ваши родители разведены?
— Да. Я знаю, что вы подумали. Такие браки не всегда хорошо кончаются. Но мои родители были любящей парой. Они встретились в университете во Франции. Мать была очень увлечена отцом. А он настойчивый, умеющий убеждать. Она постоянно тосковала по дому и чувствовала себя одинокой в Тэззатайне. Отец не знал, что делать. Он превратил наш дом в настоящую европейскую виллу. Нанял французского шеф-повара. Но она от этого только еще больше тосковала. Отец не мог понять, почему она не может приспособиться. Ее удерживали в Тэззатайне только дети. Когда мы уехали учиться, мама последовала за нами.
— Сочувствую вам. — Клодия пожалела его, ведь он вырос без матери. Импульсивно она положила свою руку на его.
— И напрасно. Она сейчас счастливее, чем когда-либо в жизни.
— А вы?
— Конечно. И Амина тоже. Вы сами увидите. Сестра провела лето с матерью на юге Франции. И я, когда могу, всегда приезжаю к ней.
Он подвинулся, и Клодия тотчас убрала руку. Наверное, ему не нужно ее сочувствие. Может быть, он уже пожалел, что так разоткровенничался.
— В нашей стране сильные семейные связи. Когда один член семьи уходит, другие занимают его место. К нам переехала тетя, — продолжал он свой рассказ. Когда я впервые попал во Францию, то понял, как тяжело было матери замужем за нашим отцом. Она жила вдали от друзей, от своей семьи. В чужой и странной стране. А вы удивляетесь, что я скептически отношусь к идее любви! — усмехнулся он. — Посмотрите, сколько проблем возникает из-за нее.
Клодия не хотела включаться в спор о любви. Ей самой любовь принесла только боль. И похоже, ее мучения еще не кончились.
К счастью, он изменил тему:
— Как вы себя чувствуете?
— Я всегда боялась высоты. — Теперь, сидя рядом с Сэмом, который буквально излучал спокойствие и уверенность, Клодия чувствовала себя в полной безопасности.
Когда стюардесса унесла тарелки, Клодия откинулась на спинку кресла и решила наслаждаться полетом. Наслаждаться соседством Сэма.
А потом она насладилась десертом — пломбиром с орехами.
— Я никогда не видел, чтобы так много ели, — сказал улыбаясь Сэм. — По моему наблюдению, все женщины сидят на диете. Не боитесь, что не влезете в платье?