Предсказания китайского печенья
Шрифт:
— Гуляем, — одобрила я.
— Вадька, доставай контрабанду! — шепотом скомандовала Галка.
Захотелось напиться, танцевать до упаду, проснуться в чужой постели, услышать от свидетелей о своих грехах и замолить их, стоя на коленях на затоптанном полу церкви.
Опасное настроение.
Выполнять свои желания, я начала с танцев. Томное танго с Андреем, пародию на твист с хохочущим Вадимом, цыганочку с выходом с Галкиным мужем, бешеный рок-н-ролл с неожиданно профессионально танцующим Леночкиным парнем. К нашему столу потянулись приглашающие
— Носом чую, приглянулась здешним варягам наша именинница! — Галка хотела «изящно» вызвать в Андрее чувство ревности.
— Ты нос свой не суй, куда не надо, не хорошо. — Галкин муж, сделал попытку утихомирить свою женушку.
— Знаю, знаю, нос это сексуальный орган, который не прячут, — громогласно засмеялась Галка, и все поняли, что это только начало.
Официант принес горячее. Галкин муж, заедая очередную рюмку эскалопом, с отдышкой произнес:
— Хорошо, гуляем! Только, молодые, что-то не пьют ничего.
— Сейчас выпьют! Молодые, — обратилась к нам повеселевшая Галка, — надо соответствовать — наливай, а то «горько» кричать начнем!
Все равно, что надеть красное на корриду! Вадим мигал Галке обоими глазами и подкручивал пальцем у виска. Галка опомнилась:
— Чего это я? Простите великодушно, запамятовали! С днем рожденьица вас, Нелли Александровна и доброго здоровьишка!
Я подняла свою рюмку, сдвинула ее с рюмкой Андрея, наклонилась к его уху:
— Не обращай внимания, несут, что попало…
— Ерунда, мы что-то действительно не пьем, завтра свободный день, отоспимся Нелли. С днем рожденья тебя, — тихо сказал он.
Я поцеловала его в гладко выбритую щеку, затем взглянула в голубые глаза, сердце замерло, а губы сами потянулись к его губам. Он ответил. Он не отпускал моих губ, пока хватило дыхания. Я открыла глаза и прокляла себя за то, что представляла на его месте другого мужчину. Моего Анри.
«С днем рождения, Неле, я люблю тебя».
А по утру, они проснулись… Слова песни о любви и предательстве, крутились в моей голове на манер заезженной пластинки, но дальше «помятой травы», убей, я вспомнить не могла. Потянулась, как ванька-встанька подняла с постели свое тело, нащупала пальцами ноги тапочки и протянула руку за рубашкой. С недавних пор в квартире Андрея появились мои тапочки. Просто мне было не очень удобно шаркать в огромных, сорок пятого размера Андреевых сланцах, и он купил мне красные с веселыми помпонами тапки. Вместо халата я надевала его старую рубашку, закатывая рукава, рассчитанные на мужчину двухметрового роста.
Сварила кофе и посмотрела на сваленные в холодильнике пакеты и завернутые в ресторанные льняные салфетки собранную бережливой Галиной со стола закуску.
Развернула — верхняя часть ананаса, срезанная вместе с колючими листьями.
— Посажу у себя на окне, а на Новый год наряжу как елочку. У меня и игрушки маленькие есть! — убеждала меня она.
— Брось, Галка, неудобно перед персоналом.
— За все заплачено, —
Но вот два фужера, потихоньку завернутые в салфетку, не укладывались ни в какой счет.
— В милицию захотела… — зловещим шепотом грозила ей я.
— В такси выпить на посошок надо? Надо. Не шуми.
В такси выпивали посошок, подпрыгивая на колдобинах, раскатанных автомобилями из наметенных метелью сугробов. Ветер стих и было морозно, но в салоне нашего автомобиля было весело, пахло разлитым виски и растоптанной по полу финской колбасой. Таксист, соблазненный двойной оплатой, сносил все наши выкрутасы.
Ехать нам было не близко, и за время нашего путешествия мы с Галкой спели пару песен, выпили полбутылки виски и даже делали для мальчиков вынужденные остановки.
Сейчас, стоя перед разверстым холодильником, я поняла, что о дальнейших подробностях мне осталось расспросить единственного свидетеля окончания вчерашнего вечера.
Я заглянула в спальню и прислушалась. В полумраке прозвучал голос Андрея:
— Я не сплю, заходи.
— Я кофе сварила, — сказала я и присела на постель.
Просунула прохладные руки под одеяло и нащупала его лодыжку. Андрей не ответил на мои заигрывания.
— Я себя плохо вела? Ты меня накажешь? — томно, с придыханием спросила я, проводя ладонями вверх, до теплых ягодиц.
— Кто такой Анри? — вопрос прозвучал глухо, но зазвенел в моих ушах.
Я отдернула руки от теплого тела и не придумала ничего, как переспросить:
— Кто?
— Ты называла меня Анри, говорила, что соскучилась и до сих пор любишь.
Я похолодела от услышанного.
— Наверно, перебрала и плохо выговорила твое имя… — попробовала оправдаться я.
Внешне Андрей был совершенно спокоен. Он поправил подушку у себя под головой и продолжил:
— Не лги, ты занималась любовью не со мной, когда я это понял, ты умоляла не отталкивать тебя и винила во всем какого-то Мишеля.
— Мы прилично выпили и…
— Скажи честно, терпеть не могу женскую ложь, — холодно произнес он.
— Не хочу вынимать скелет из своего шкафа, — теперь обозлилась я.
— А я не хочу в этом участвовать.
— В чем?
— Любовь a la trois не для меня.
— В нашем случае третьего нет, — тихо ответила я.
Он равнодушно смотрел на меня, но в тембре произнесенной им фразы я услышала обиду:
— Он фантом, но он есть. Я не собираюсь быть всего лишь его заменой.
— Это все в прошлом, — я положила руку на очертание его ног под стеганой тканью одеяла.
Андрей встал с постели, ушел в ванную, а я печально побрела на кухню. Вернулся свежевыбритым, одетым в джинсы и джемпер, отхлебнул кофе из налитой мною кружки.
— Собирайся. Я отвезу тебя домой.
Я опешила.
— Ты гонишь меня?
— Повторение пройденного. Для меня достаточно одного раза, — он поставил кружку на стол и сделал шаг из кухни.
— Постой, неужели так просто? — остановила его я.