Предсказанное. Том 2
Шрифт:
— Этот щенок, — Ромашин показал пальцем на длинноволосого, — заикнулся, что сейчас сюда придет их главный. Якобы для нас это будет сюрпризом.
— Ждать не будем, — качнул головой Железовский, озабоченно прислушиваясь к чему-то. — Соберем наших, кого сумеем, и уйдем. Я и так узнаю, кто сдал базу.
— Если не через метро, то как мы уйдем отсюда? Твой транслятор не заберет нас всех.
— Есть другой путь. — Аристарх выглянул в коридор, махнул рукой, и руководители Сопротивления последовали за ним, чувствуя силу и уверенность, исходящие от человека-горы.
ГЛАВА 2
ТРИ ТЫСЯЧИ ЛЕТ СПУСТЯ
Они
Пекин, столица Син-империи, представлял собой унылый бетонно-асфальтовый «оазис», из которого вырастали сотни решетчатых остовов и скелетов зданий, многие из которых уже рухнули, а остальные напоминали памятники, стелы и надгробия бесконечного кладбища. Время не пощадило ни старинные строения в форме фанз, ни более поздние геометрические чудовища эпохи «китайского прорыва в космос», ни новейшие — возрастом от пятисот до двухсот лет — дома-башни, представляющие собой замкнутые экосистемы, независимые от природных условий. Пекин вообще был единственным мегаполисом на Земле, по мнению Дара, где до сих пор существовали улицы, дороги, площади, технические сооружения, остановленные навек тротуары, но не было ни парков, ни садов, ни лесных зон. Другие города мира утопали в зелени, он же казался серо-коричневым бельмом на теле планеты, на котором почему-то не спешили селиться звери и не росли деревья. Лишь изредка глаз цеплялся за желто-зеленоватые вуали вьющихся растений у подножий развалин, но их было мало. Господствующим цветом Пекина пятьдесят шестого века оставался серый и все его оттенки вплоть до черного.
— Невеселый пейзаж, — поежилась Дарья. — В наши времена Пекин выглядит иначе. Даже не верится, что Китай когда-то был ведущей державой мира. Ты зачем меня сюда притащил?
Дар прижал ее к себе, не отвечая. Он и сам не знал, что потянуло его в другую часть света, живущую своими законами и заботами. Китайская община, так же, как и Светорусь, обживала в настоящее время леса и степи юга страны, города бывшей империи умирали с такой же неизбежностью, как и везде, но все же было интересно сравнивать творчество местных зодчих и архитекторов других уголков Земли, нередко находивших удивительные сочетания традиционных форм с новейшими достижениями науки и техники.
— Что молчишь?
— Думаю… — очнулся он.
— О чем?
— То, что мы видим, — это беспорядок, упадок, социальный хаос и смерть. Существует ли объективный нравственный порядок? Всеобщий закон, созданный Творцом? И могут ли осознать его люди?
Дарья высвободилась из его объятий, с удивлением посмотрела на задумчивое лицо друга.
— Ну и вопросы вы задаете, однако, чистодей! Спали плохо? Али чуете неприятное шевеление эфира?
Дар не обиделся.
— Я и в самом деле хочу это знать. Почему вырождается человечество? Это действительно объективный процесс — рождение и вымирание цивилизаций? Кому это нужно? Для чего тогда мы рождены, если все равно уйдем в небытие? Неужели мы всего лишь промежуточная стадия какого-то вселенского разума?
Девушка хотела отшутиться, но заглянула в глаза Дара и не стала. Уголки ее губ опустились, придавая лицу необычное печальное очарование.
— Я никогда не задавала себе такие вопросы. Тебе бы побеседовать с дядей Герхардом, он большой философ, хотя и со странностями. Лично я считаю,
— Поехали отсюда, — согласился он. — Что тебе еще показать? Хочешь, махнем в Антарктиду? Там во льдах можно встретить любопытные вещи. Предки весь слой льда растапливать не стали, создали оазисы: диаметр шахты — от двух до десяти километров, на дне — город…
— Это еще в мое время начали создавать.
— Не хочешь?
— Не нравится мне ветер.
— Какой ветер? — не понял молодой человек.
— Пси-фон неспокоен, что-то происходит вокруг, но я не могу сосредоточиться.
— У меня то же самое, — признался он. — Словно смотрит кто-то сверху и ухмыляется…
— Посмотри на небо.
— Ну?
Дар включил «третий глаз» и сразу же увидел над городом парящую черную точку. Вызвал состояние гипервидения.
— Черная «ракушка»!
— Значит, я не зря чувствовала себя неуютно. Неужели они вернулись?!
Дар не ответил, следя за маневрами точки. Корабль отеллоидов находился за пределами атмосферы Земли, но это не имело значения. Не оставалось сомнений, что черные псевдолюди, принадлежащие расе Бье, снова появились у Солнца.
С момента последней стычки с ними, когда в действие вмешался Клим Мальгин, отец Дарьи, прошло полгода.
Неизвестно, что больше повлияло на решение «матки» отеллоидов покинуть Солнечную систему: успешная атака землян на корабле галиктов, отступление Шаламова, одобряющего действия черных псевдолюдей, или вмешательство Мальгина. Однако спустя сутки после боя и контакта Мальгина с «маткой» флот отеллоидов и сам «колючий каштан» «матки» исчезли. Пространство над черным зрачком эйнсофа, выглядывающим из-под верхнего плазменного слоя — своеобразной гранулированной «коры» солнца, — опустело. Черные «ракушки» — удивительные живые корабли-организмы отеллоидов перестали кружить над эйнсофом, растворились во тьме космоса, растаяли, как призраки, словно их и не было.
Полгода люди на Земле жили спокойно, хотя и с опаской поглядывали на небо, помня прошлые налеты черных «бомбардировщиков». Хуторяне вернулись на свои хутора, заново отстроили терема, начали жить в прежнем ритме, учиться, работать, влюбляться, жениться, рожать детей и планировать будущее.
Прошел Испытание Борята, стал мастером-целителем, но лечить людей или работать фармацевтом не захотел. Увлекся ксенологией и неделями пропадал на болотах и в лесах, пытаясь установить добрые отношения с лягунами, с буролапами — ставшими очень умными медведями, и с муравьями, создающими необычные, красивые, геометрически правильные «дворцы» — мрави.
Муравьи и буролапы контактировать с людьми не желали, да и зачастую конфликтовали с ними, предпринимая опасные набеги на поселения. А вот лягуны на попытки Боряты установить более тесные контакты отвечали доброжелательно. Особенно он подружился с лягуном, который указал Дару ход к подводному хутору и подарил сферу транслятора метро. Борята дал ему имя Ивашка, и лягун охотно откликался на зов, да еще и выучил в придачу несколько слов: «привет», «балбес», «будь здоров» и «пока». Правда, произносил он их с уморительным акцентом, но это не умаляло его достоинств и ума.