Предсказанное. Том 2

Головачев Василий Васильевич

Его доставили на базу, ошеломленного быстрой сменой ситуации, пресекли попытки возмутиться и потребовать свободы, проводили в каюту Баренца.

— Что это такое?! — возопил красный от злости Маттер. — Я что, не имею права делать то, что считаю нужным?!

Баренц молча достал из бара бутылку марочного коньяку, поднес ученому стопку.

Тот поперхнулся, изумленно глядя на главу Сопротивления, взял стопку и проглотил коньяк.

— Еще?

— Да… нет! — Маттер сморщился, хотел отшвырнуть стаканчик, но сдержался.

—

Что происходит?

— Присаживайтесь, — спокойно указал на кресло Баренц, сел сам. — Конечно, вы имеете право делать то, что считаете необходимым. Но в известных пределах. Во всяком случае, вы должны ставить в известность службу безопасности обо всех своих намерениях, особенно если покидаете базу, иначе мы вас потеряем. А теперь рассказывайте, что вам удалось узнать.

Злость и обида Маттера улетучились.

— Удалось… — пробурчал он, глядя на стакан. — Налейте еще.

Баренц налил, подал вместе с ломтиком лайма.

Маттер сделал глоток, пососал ломтик, окончательно успокоился.

— Хороший коньяк, выдержанный. Не знаете, где Клим?

— По-моему, гуляет с женой по местным буеракам. — Баренц включил систему обзора, и каюту залил густой красный свет звезды Ван-Бисбрука, повисшей над близким горизонтом.

— Я о настоящем Мальгине.

— Он мне не докладывается.

— Жаль, есть что обсудить. Я поискал кое-что в библиотеках и сделал системный анализ потенций разума…

— Подождите, Герхард, сейчас придет Ромашин, ему тоже хочется послушать вас.

— А как вам удалось выследить меня и перехватить на Меркурии?

— Вас трудно не заметить. Хорошо еще, что наши люди сделали это раньше охотников Службы.

Маттер допил коньяк, поудобнее устроился в кресле, перехватил взгляд хозяина каюты.

— Устал… и вряд ли я вас обрадую. Как известно, внутри любой малой проблемы сидит большая, которая стремится выбраться оттуда. А уж если речь идет о большой, такой, как проблема инфляционного Разрыва Вселенной… — Маттер махнул рукой.

— Но ведь эта проблема не мешает нам жить, не так ли? Даже если угроза Большого Разрыва реальна, до конца света еще миллиарды лет.

Маттер усмехнулся, привычно вытер рот тыльной стороной ладони.

— Как говорит один мой знакомый: если вы спокойны, а вокруг в панике бегают люди, значит, вы ни хрена не поняли.

Баренц тоже усмехнулся.

— Вполне допускаю.

— Не вы один, — пожал плечами ученый, не смущаясь. — Даже мои коллеги, продвинутые в области космологии и нетрадиционной физики, не в состоянии оценить угрозу. А инфляция между тем нарастает с ускорением, и до Большого Разрыва остается не так уж и много времени. Во всяком случае, не двенадцать миллиардов лет, как нас уверяют академики.

В каюту вошел сосредоточенный Игнат Ромашин, поздоровался с Маттером, сел напротив.

— Ты понимаешь, что своими походами на Землю рискуешь «засветить» базу?

— Он уже осознал, — кивнул Баренц. — Обещает предупреждать

охрану.

— Дай-то бог! Итак, что мы имеем?

— Мы имеем вмороженный в Мироздание системный алгоритм, — ухмыльнулся Маттер, — в котором человечеству отводится роль второго плана, роль спускового механизма рождения черной дыры. Поэтому вряд ли нам удастся что-либо изменить в сценарии Вершителей, которые и разработали алгоритм.

— По-моему, Клим говорил о создании системы, равной по возможностям системе черных дыр. Только тогда мы сможем противопоставить черной силе Блэкхоул силу светлую, сохраняющую жизнь в Галактике.

— Вы не понимаете! Не надо никому ничего противопоставлять, не надо ни с кем воевать! Система Блэкхоул — это завтрашний день разума! Это наша смена! Мы и другие действующие ныне лица: отеллоиды, черные люди, мантоптеры, не знаю, кто еще, — суть исполнители алгоритма смены жизни. Вот и все!

Баренц и Ромашин переглянулись.

— Хорошо, допустим, — сказал Игнат, сплетя пальцы рук на колене. — Мы чего-то не понимаем. Но хотим понять. А главное — хотим спасти цивилизацию такой, какая она есть. Вселенная полна других звезд, которые можно превращать в черные дыры. Пусть наше солнышко останется прежним, дающим свет и жизнь таким, как мы.

— Сказать, что Вселенная — это всего лишь набор звезд, все равно что сказать, будто человек — это всего-навсего набор молекул. Все намного сложней.

— Согласен. Однако давай по порядку, Герхард. Что заставило тебя покинуть базу и встречаться с коллегами, несмотря на критическое положение всей нашей организации?

— Нужно было проконсультироваться.

— Давай договоримся: впредь, если тебе понадобятся специалисты для консультаций, говори нам — кто именно, и мы будем доставлять их сюда.

— Хорошо, договорились. Возможно, мне и в самом деле в скором времени опять понадобится кто-нибудь из особо закрытых спецов. Кстати, контакт с Барашенковым высветил любопытные вещи. Команда Ландсберга получила доступ к арсеналам Европейского военного консорциума и запускает теперь в эйнсоф вместо МК сверхмощные вакуумные бомбы. При их попадании в эйнсоф отмечаются интересные эффекты. А главное, при каждом взрыве эйнсоф как бы подпрыгивает в космос и удаляется от Меркурия по направлению к Солнцу.

Баренц и Ромашин снова переглянулись.

— Ты можешь объяснить, что происходит?

— Пока нет, нужны дополнительные данные. Мне вообще не хватает информации по многим вопросам, а связи с земной Сетью, откуда я мог бы эту информацию скачать, нет.

— Будет тебе связь. Инконики подсуетятся и сделают секретную линию. Рассказывай, что еще тебе удалось выяснить.

— Я уже говорил, я не бог, — возмутился Маттер, — и даже не Клим Мальгин. Единственное, чего я добился, это составил схему взаимодействий БРС между собой и их влияния на космос. Самые интересные в этом смысле структуры — конечно, кубоиды и войды.