Предсказанное. Том 2
Шрифт:
Железовский остался невозмутим.
— И этого следовало ожидать. Интрасенсы тоже люди, и зачастую амбициозные, страдающие манией величия. Не получив должного, по их мнению, признания, некоторые из них вполне способны пойти к власти по головам остальных. Кстати, проанализируйте, нет ли таких среди тех, кто в последнее время ушел из нижнего звена Сопротивления.
— Хорошая мысль, — кивнул Золотько, погладив совершенно гладкий череп; облысев, он принципиально не выращивал волосы. — Мы займемся этим немедленно.
—
— Не шутишь?
— Вацек Штыба, бывший комиссар налоговой полиции Польши. Он почему-то крутится на Меркурии, и после встреч с ним меня и Игната пытались задержать. Проверьте его по всем каналам.
— Проверим, не беспокойся. Больше никого не подозреваешь?
— Ищу одного приятеля… — Железовский наконец оторвался от рабочего стола, по которому ползли строки бланк— сообщений, прошелся по кабинету, ступая легко и бесшумно, несмотря на свои габариты и вес. — Есть подозрение, что кто-то вынес из спецхрана партию суггесторов и передал их отеллоидам. Если эту ниточку потянуть, возможно, выйдем и на главного «крота».
— Я сейчас же…
— Сиди, я уже дал команду, задействовал твоего сына. Ребята ищут утечку. Ты лучше скажи: как это вы умудрились оставить жену Мальгина без прикрытия?
Золотько поморщился, снова погладил череп сухонькой ладошкой. Сын был похож на него только лицом, в то время как фигура у отца представляла собой не телосложение, а «теловычитание», по образному выражению самого Карла. Александр же выглядел атлетом и был известен как хороший мастер рукопашного боя.
— Виноват один из моих замов, решил, что до утра Купава никуда не денется… В общем, я разберусь и сделаю выводы. Она сейчас в СИЗО…
— Копенгагена, знаю. Как вы собираетесь ее вызволять?
— Думаем, считаем варианты. Комиссар копенгагенской полиции Штерн — давний знакомый Рене, они должны встретиться в девять утра. Может быть, он поможет.
— Подключи к этому делу всех, кто имеет вес и может что-то сделать. Не хотелось бы освобождать ее с помощью десантной операции, нас и так плохо переносят в Европарламенте. Вой поднимется — до небес!
— Я понимаю.
— Дарья узнает, что мать задержана, не простит.
— Это я переживу.
— Ну не скажи. Дашка — особа решительная и импульсивная, может и по фейсу врезать. Так что советую подсуетиться.
Золотько криво улыбнулся.
— Кто-то сказал: женщина прощает только тогда, когда сама виновата. А Даше нечего на меня обижаться, я и так делаю все, что в моих силах. Мы вытащим Купаву, обещаю. У тебя выпить что-нибудь имеется?
Железовский залез в бар в стене, достал початую бутылку армянского коньяка, молча налил в рюмку, протянул гостю.
Золотько пригубил коньяк, подержал на языке, зажмурившись, поднял палец.
— Гут!
Допил
— Еще? — покачал бутылку Аристарх.
— Хорошего должно быть мало. В следующий раз. Я мог бы всю информацию выдать тебе и по виому, но захотелось убедиться, что есть люди, которые ничего не боятся. Это не фимиам, это мое восприятие тебя. Будь здоров, интрасенс.
— Спасибо.
Золотько пожал руку Железовского, вышел.
«Пошла обойма прикрытия», — мысленно доложил инк кабинета.
«Как обстановка?»
«Не нравится мне обстановка, слишком много незнакомых людей шастает по коридорам без конкретной цели».
Железовский почувствовал беспокойство.
И тотчас же на столе разгорелся стебелек виома, развернулся в световой веер, протаял в глубину.
— Меня просят задержать тебя на пару минут, — сказал появившийся в виоме Маттикайнен. — Служба перекрыла все выходы из здания, блокировала метро. Могу дать личную линию.
— Спасибо, Тойво, не нужно. — Железовский сделал прощальный жест. — Видимо, придется на какое-то время уйти в подполье. Прощай.
— Звони, если понадоблюсь.
Железовский переключил канал связи, сказал возникшей в глубине виома Забаве:
— Срочно собирайся и уходи к сестре!
— Что случилось?! — всполошилась жена.
— Служба накрыла ВКС, меня хотят задержать. В этой ситуации лучше перестраховаться.
— Может, я дождусь тебя?
— Уходи без меня. Я тебя найду.
Аристарх еще раз переключил канал, чувствуя приближение холодного ветра угрозы.
— Что? — подобрался возникший в виоме Ромашин, мгновенно оценив состояние математика.
— Началось, — коротко ответил Железовский.
— Понял. Помощь нужна?
— Нет.
— Переходим на вариант «П». Контрольная связь — через каждые два часа. В двенадцать по среднесолнечному встретимся на совете у Карла.
Железовский без лишних слов выключил виом, приказал инку кабинета стереть все файлы при попытке взлома базы данных и достал туманно-текучий шарик трансфера.
Когда в кабинете появились люди в спецкостюмах с эмблемами Службы безопасности на рукавах, их встретила тишина.
— Ушел, бугор! — констатировал командир группы захвата, оборачиваясь к вошедшему вслед за оперативниками бледнолицему высокому человеку с капризно-презрительной складкой губ.
— Значит, у старика все-таки есть трансфер, — отозвался человек с бледным лицом. — Объявите его в розыск.
— У нас нет санкции прокурорского надзора.
— Напрягу папашу Леона, санкция будет.
— Привет, Вацек, — заговорил вдруг мигающий редкими огоньками «кактус» вириала на столе. — Похоже, наши дороги пересекаются не случайно. Я найду тебя в ближайшее время, коль уж ты жаждешь общения со мной. Будь готов.