Представление для богов
Шрифт:
Ворон опешил. Он не удивился бы вспышке негодования, не растерялся бы от гневных проклятий. Но услышать, что его, Джилинера, надо изучать? Понять, что с Подгорным Людоедом его сравнивают не в приступе ярости, а в чисто научном стремлении подобрать самую точную аналогию?.. Да, ощущение было не из приятных. Но Ворон не дал сбить себя с избранной линии разговора.
— Почтеннейший Илларни, ты не понял, в какой ситуации очутился. Тебе придется выйти из этой пещеры моим верным соратником. Надеюсь, и другом, но пока не буду просить так много. Ты единственный человек в этом мире, Которому
— Магия, да-а? — заинтересовался Илларни. — Ты грайанец, судя по выговору... С кем же я имею дело, с Ночным Колдуном или, храни нас боги, с Истинным Магом?
Джилинер не отказал себе в удовольствии вытащить из-за ворота рубахи серебряную цепь с черной фигуркой ворона и покачать ею перед глазами ученого.
— Сын Клана! — огорчился тот. — О Безликие, видел бы это Первый Ворон!
— Он понял бы меня, — улыбнулся Джилинер. — Судя по легендам, он мечтал о мировом господстве. И лишь ряд мелких досадных случайностей помешал ему осуществить свои планы.
— Ох уж эти мелкие досадные случайности, — посочувствовал Илларни. — Всегда они путаются под ногами и срывают великие замыслы, верно?
И, не удержавшись, хихикнул.
Пущенная наугад стрела угодила в цель. Джилинер вновь увидел, словно воочию, как перед лицом разлетается в жалящие осколки Большой Шар, — и еле сдержал желание ударить старика.
А тот продолжал спокойно, словно вел речь не о собственной судьбе:
— Насколько я понимаю, передо мной выбор: либо я становлюсь твоим сообщником — ах, прошу прощения, верным соратником! — либо умру...
— Нет, почтеннейший, — тонко улыбнулся Джилинер. — Выбора нет. При всем своем воображении ты не можешь представить, какими именно способами я буду эту тайну добывать. Просто поверь на слово: ты не выдержишь. Никто еще не выдерживал.
— Пытка, да? — понимающе спросил Илларни.
— Не будем называть этим грубым, примитивным словом мои утонченные и безотказные методы убеждения.
— Понял, понял и верю! — закивал Илларни. Его седой вихор смешно закачался. — Но и ты не все знаешь обо мне, высокородный! Я в молодости побродил по свету, везде учился новому, интересному. Бывал и в Ксуранге — ах, какие умницы эти ксуури! Какая власть над собственным телом! Представь себе, Ворон: они лечат многие болезни одним желанием выздороветь! Жаль только, не любят делиться мудростью с чужаками, а ведь истина не должна знать границ. Но кое-что я там узнал. Научился, например, хитрому приему... вот уж не думал, что он мне и впрямь когда-нибудь пригодится...
— Что ты имеешь в виду?
— В случае необходимости я сумею остановить свое сердце. Если ко мне сунутся с какими-нибудь утонченными и безотказными методами, я совершу свой последний побег — в Бездну...
Мысль о том, что человек может оборвать собственную жизнь, была для Джилинера, как и для всякого грайанца, настолько чуждой и дикой, что мозг не сразу воспринял ее. Потрясенный Ворон схватил астролога за плечи, глубоко заглянул в ясные старческие глаза. И колдовское чутье, и простое знание людей подсказали ему, что этот человек говорит правду.
— Ты не сделаешь этого! — севшим голосом
— Почему? — удивился Илларни. — Я старый человек, боюсь боли и терпеть не могу издевательств. Все равно ведь умру, так лучше уж без мук.
Джилинер крепче стиснул старческие плечи. Ему показалось, что астролог сейчас превратится в облачко дыма и ускользнет из-под пальцев, а с ним развеется великая, желанная тайна.
— Не делай глупостей, — поспешно сказал Ворон, стараясь придать голосу дружескую убедительность. — Подумай, какими гранями алмаза может засверкать для тебя жизнь! Слово «щедрость» окажется слишком бледным и невыразительным, когда я начну...
От волнения голос его осекся. Илларни подхватил оборвавшуюся фразу:
— Когда ты начнешь делить добычу со своими сообщниками — да, высокородный? Пожалуйста, убери руки, мне больно. Я ведь могу подумать, что это и есть твои утонченные методы убеждения...
Джилинер отдернул руки, как от раскаленного железа. А Илларни продолжал:
— И постарайся понять, ведь это так просто! Вот ты — маг... Допустим, кто-то более могущественный наложил на тебя чары, превратил в свинью... вот именно, в свинью, и нет надежды вернуть прежний облик. Живешь, но каждое мгновение ощущаешь себя грязным животным... ну, разве ты не предпочел бы смерть? — Илларни перешел на воинственный тон. — И ты хочешь, чтобы я сам с собой проделал такое превращение? Служение истине должно очищать душу, выжигать в ней скверну, подобно пламени Бездны, а я... а ты...
Разгоряченный астролог походил на воробья, вознамерившегося заклевать коршуна. Но ни он сам, ни Джилинер не увидели в этой сцене ничего смешного.
— Можешь оскорблять меня как угодно, — сухо ответил чародей, — но великий Шадридаг Небесный Путь... ведь ты и его сравнил с грязной свиньей!
— Шадридаг был гений! Гений! А у великих людей и ошибки великие... И потом... вспомни, при каких загадочных обстоятельствах погиб Шадридаг! А если он осознал, в какой ужас вверг две страны, и попытался ценой своей жизни остановить это безумие?
— Война, — веско и убежденно сказал Джилинер, — не безумие, а следствие человеческой природы. Если бы исчезло все оружие на свете, люди дрались бы кулаками и зубами. А Душа Пламени, при всей ее непостижимой сущности, — лишь оружие, но такое грозное, что пред ним склонится все живое. Любая война закончится, почти не начавшись.
— Да-а? Тогда почему Наррабан до сих пор не наш?
— Ты же ученый! — быстро сменил тактику Ворон. — Неужели тебе не было бы интересно...
Лицо астролога дрогнуло.
— Пра-авильно! — признался он. — Было бы интересно! Тем более что Шадридаг использовал Душу Пламени не только для войн... он прокладывал в горах дороги, воздвигал крепости...
— Вот видишь!..
— Нет, не вижу! Ты со своей бандой убийц не дороги собрался прокладывать!
— Это на первых порах, но дай мне получить в руки власть...
— К этому времени ты вконец озвереешь, а я перестану быть ученым. Ибо тот, кто служит тирану, не ученый.
— Вот как? — издевательски переспросил Ворон. — А ты ни разу в жизни не работал ни на одного правителя?