Предтеча
Шрифт:
Потом, когда чуть пообвыкся, даже стало интересно разглядывать этот кипящий котёл алчности и фарса, но в конце концов Харо заскучал. Как бы ни пестрели всеми цветами радуги тряпки свободных, как бы ни сияли начищенные сапоги господ, всё в итоге слилось в сплошную болтливую массу.
Все эти надменные рыла, самки в откровенных платьях, самцы, разряженные, что те шуты, — слишком уж они чужие, непонятные. Призраки какой-то другой жизни, никак не соприкасающейся с его реальностью, которая проста, как пять пальцев: выжить любой ценой или подохнуть, но славной смертью,
Харо непроизвольно взглянул на Ровену. Пожалуй, она единственная среди прочих казалась ему живой, настоящей. Как бы он ни старался не смотреть на неё, но, сам того не замечая, то и дело выискивал среди толпы, чтобы в очередной раз одёрнуть себя и отвернуться. И оттого ещё больше злился и на себя, и на девчонку.
«Нет, девочка, лучше прибереги свои чары для кого-нибудь другого».
Нужно прекратить думать о ней, пока не поздно, пока совсем не залип… Чёрт, и Дис хватило выше крыши, куда он лезет!
И ведь начиналось всё так же: любопытные взгляды со стороны Дис, эти вот её милые улыбочки… потом она и вовсе заговорила с ним. А после всё покатилось псу под зад. Да, он сох по ней, как последний олух, хотя понимал, что закончится всё это дерьмово. И всё равно продолжал думать не тем местом. Может, у неё и было что к нему, только в итоге выбрала того, у кого рожа посмазливее. В пекло её! В пекло всех этих самок!
Бросив мимолётный взгляд на неподвижно стоящую напротив Твин, Харо принялся рассматривать рисунки на потолке. Огонь, люди в странной форме… Тоска унылая. Стены поинтереснее будут, но и их уже изучил вдоль и поперёк.
Краем глаза он вдруг заметил какого-то типа рядом с принцессой. Молодой, низкорослый — чуть выше самой девчонки — и тощий, что жердь. Словом, хлюпик. Такого пополам переломить, как два пальца об…
Харо недовольно нахмурился: говнюк как бы невзначай взял её за руку, склонился к уху. Ровена кокетливо улыбнулась, опустила глаза. Скользкий тип, по роже видно, о чём думает. Пользуется наивностью девчонки.
Воображение тут же услужливо нарисовало, как он ломает ублюдку руку, лучше в трёх местах. Даже услышал хруст костей и пронзительное верещание коротышки. Но сразу опомнился: какое ему дело, с кем она там трётся!
По девчонке же видно, ей нравится такое внимание. Вон как мило улыбается, что-то весело щебечет в ответ, в глазах так и пляшут озорные огоньки, поза непринуждённая, игривая.
«Мать твою, придурок, очнись! Да пусть хоть прыгает на своего хмыря, насрать».
Он снова отвернулся, но надолго его не хватило. Хлюпик что-то увлечённо рассказывал принцессе. И та с интересом слушала, изредка посмеивалась, прикрывая рот ладошкой. В какой-то момент она оглянулась и пристально посмотрела на Харо.
Он тут же отвёл глаза. Пусть девчонка себе не воображает, что его волнует, чем она там занимается.
Мимо проплыли дочери короля, за ними хвостом Твин с Шустрым. Девицы с недовольными гримасами, гордо задрав носики, шествовали прямиком к выходу. Во времени Харо
Не мешало бы, кстати, поговорить с Твин, поддержать хоть как-то. Заметно, что ей тяжко, хотя старается не показывать. Но делать вид, что ничего не произошло, тоже не выход. Похоже, всё-таки придётся вмешаться. Они же его семья, чёрт возьми, нельзя оставаться в стороне. Слая понять можно, приличный такой удар под дых, но уже полмесяца прошло, пора бы успокоиться. Случившегося не исправить, а Твин здесь, рядом. Подумаешь, запуталась чуток, с кем не бывает. В конце концов, клятву же она не нарушила, от обещаний не отреклась.
— Рада была повидаться с тобой, Маркус! — Ровена остановилась неподалёку и протянула своему собеседнику руку.
Тот нагнулся и подтянул её пальцы к губам, затем расплылся в слащавом оскале:
— Могу ли я проводить тебя? Если, конечно, это не доставит тебе проблем.
— Почему бы и нет? С таким сопровождением, — она многозначительно посмотрела на Харо, — никто и не подумает обвинить меня в легкомысленности. Видишь ли, милый мой друг, я защищена, как неприступная крепость.
Хлюпик смерил Харо оценивающим взглядом и затараторил на высоком языке. Принцесса что-то коротко ответила и, как-то не очень весело улыбнувшись, взяла его под руку.
Тишина коридора подействовала на Харо как обезболивающая пилюля. В голове сразу прояснилось, даже дышать стало легче. Парочка шла впереди, о чём-то оживлённо болтая. Он и не прислушивался, всё равно не понимает ни слова в их тарабарщине.
Хмырь не затыкался ни на минуту, и это чертовски бесило. Наверняка рассказывает наивной девчонке о своих «славных подвигах» или ещё какой-нибудь бред, что обычно поносом вырывается из таких вот желторотиков в попытках соблазнить приглянувшуюся самку.
Неужели принцессе нравятся говорливые сморчки? Вон как светится от счастья. Да окажись они в Пустошах, этот герой-любовник со страха тут же напустит в свои беленькие штанишки. Странные всё-таки эти девчонки, только и рады слушать пустую болтовню.
Взгляд Харо невольно скользнул по плавному изгибу талии принцессы, остановился ниже. Юбка из лёгкой ткани будто намеренно подчёркивала изящные формы, соблазнительно проступающие при каждом шаге. Неудивительно, что этот клещ присосался к ней намертво — девчонка и впрямь чертовски привлекательна…
«О чём ты думаешь, кретин! Забыл, кто ты такой? Жалкий выродок, осквернённый».
Нет, нельзя впускать девчонку к себе в голову. Она опасна, она уничтожит его. На такого выродка даже свои самки не смотрят, а он на принцессу заглядывается! И впрямь кретин.
Но негодование, кипящее в груди, не давало ему покоя. Будь он на месте этого холёного индюка, не как выродок — как свободный, с человеческим лицом, смотрела бы она на него так же? Выбрала бы его Дис, не родись он таким?
— Думаю, нам пора прощаться, Маркус, — принцесса перешла на общий язык. — Благодарю за чудесный вечер!