Предварительные решения
Шрифт:
Оказалось, чтобы приблизиться по уровню к «вандалам», мало иметь чуткие пальцы и светлую голову, нужна основательная теоретическая база. И сегодня вечером у Ивана первое индивидуальное занятие. Два часа перед сном, которые отделение проведет, изучая радио-дело, сержант Жуков будет грызть гранит науки. Как намекнул…
Грузовик резко вильнул вправо и пошел юзом, опасно накренясь на левый борт.
– Началось, – неожиданно спокойно констатировал Иван, выпрыгивая из автомобиля.
Тренированное тело выскочило, как пробка из бутылки шампанского, которое хорошенько ударили по
Иван прыжком ушел еще правее, смещаясь за борт полуторки. Вовремя. Сквозь дым из машины посыпались остальные курсанты. Но внимание Ивана уже было приковано к двум фигурам, стоящим у квадроцикла.
– Танки!
– Бутылки хватай! – практически одновременно с инструктором Ломом крикнул водитель квадрика.
«Ну кто бы сомневался», – уже подскакивая к рядком выставленной стеклотаре, подумал Иван.
Темно-зеленые, мутные емкости объемом 0,5 и 0,7 литра были заполнены раствором марганцовки и имитировали бутылки с зажигательной смесью.
А танки нужды имитировать не было. Танки были настоящие.
Пробежав еще пару метров, Иван остановился, ища взглядом темные коробки бронетехники. Получил заряд снежной дроби в лицо и инстинктивно зажмурился.
К радости 5-го отделения, Тор стал одним из немногих техников, которые не отправились вслед за Барсом. Поговаривали, что это было связано с работой доктора Спрынова. Так это было или нет, Иван не знал, да и не сказать, чтобы это его интересовало. Главное, Тор охотно делился с ними разнообразной информацией, отвечая на множество задаваемых курсантами вопросов и рассказывая что-то по своей инициативе.
Он же и объяснил, почему танковой атаки следует ждать именно в этом месте. Оказывается, это было единственное в округе достаточно большое открытое пространство, где ветер сдувал практически весь снег с земли. А играть с танками в прятки-догонялки по колено, если не больше, в сугробах было нечестно. То есть, конечно, о таком понятии, как честность, здешние инструктора слыхом не слыхивали. Но вот эффективно обучить курсантов противодействию танкам снег мешал. Даже не сам снег, а оставляемая человеком дорожка следов.
Перед их первой «игрой» Макей произнес короткую речь, суть которой сводилась к тому, что зимой в поле с танком нечего и связываться, да и летом тоже. Но есть один момент: одиночная машина, независимо от толщины брони и калибра орудия, крайне уязвима из-за отвратительного обзора. Особенно если пристрелить командира танка, торчащего из башни.
Так что задача «игры» предельно проста – забросать танки бутылками с зажигательной смесью. У курсантов горючую смесь заменяла подкрашенная вода, а танкисты будут стрелять холостыми – и из пулеметов, и из пушек. Решать же, попали они куда-то или палят в белый свет как в копеечку, доверено сидящим на броне «посредникам».
«Чертов ветер!» – Иван ругнулся и прикрыл глаза ладонью, пытаясь увидеть противника.
– Белые! На один час! Колонной! – раздался справа и чуть сзади голос одного из курсантов 1-й роты.
Теперь
«И куда только раньше смотрел. Вон как утеплились, прям пузыри», – раздраженно оценил Иван облачение «посредников». Засунув бутылки в специальные карманы, нашитые на разгрузку со стороны спины, Иван молча, сберегая дыхание, устремился навстречу танкам, забирая потихоньку влево.
– Самки енотовидной собаки! – Если позволяли обстоятельства, ругаться Иван предпочитал также культурно, по мере сил копируя манеру Барса. Сейчас обстоятельства позволяли: Иван лежал в какой-то рытвине, уткнувшись лицом в мерзлую землю, и старался не шевелиться.
– Аха, как же, нет у танков обзора. Значит, это неправильные танки, и едут они неправильно.
Считать так у курсанта Жукова были все основания: хитрые танкисты пустили машины двумя змейками в противоход. Когда передний отклонялся максимально влево, задний – максимально вправо, и наоборот. Да еще башня первого смотрела на второй, контролируя подходы. Нет ничего удивительного в том, что четверых самых нетерпеливых или, может быть, просто невезучих уже срезали.
Танки шли, выписывая гигантскую восьмерку во все поле, и, казалось, никуда не торопились, покачивая башнями. А вот Ивану не мешало бы и поторопиться: мало того что ледяной ветер до костей продувает, так и ничего кроме штрафных очков, лежание не даст.
Не поднимая головы, Иван тем не менее примерно представлял, где сейчас находятся танки: они надвигаются практически на него, но неизбежно должны проехать левее. И нужно немедленно решать: или отползать вправо, или оставаться. В последнем случае, если его не заметят, Иван окажется прямо за кормой второго танка, в мертвой зоне.
Иван еще сильнее вжался в стылую землю и замер, стараясь даже не дышать.
В этот день удача ему явно благоволила, чертовы железяки, громыхая и плюясь вонючим дымом, проехали совсем рядом, но Ивана не заметили. Жуков приподнял голову – момент был идеальный. Замыкающий танк был метрах в пяти и удалялся, прикрывая Ивана корпусом от второго танка.
Иван вскочил, выдергивая «зажигалки», с такого расстояния промахнуться было практически невозможно. Дальше все случилось одновременно. Иван бросил бутылки, ближний танк качнулся, резко смещаясь влево, а дальний, наоборот, подал вправо, вынося башню из слепой зоны. Одна бутылка, брошенная левой рукой, кувыркаясь, разбилась прямо позади башни, под ногами «посредника», вторая разлетелась, ударившись о правую гусеницу.
Раздался выстрел. И хотя Иван был уверен, что ствол пушки смотрел чуть-чуть в сторону, «посредник» чиркнул рукой по горлу, показывая, что курсант условно убит.
«Ну и черт с вами!» – подумал Иван, испытывая облегчение оттого, что очередное испытание закончилось, и как минимум вничью. Нашел глазами их полуторку, присвистнул.
В запарке боя, хоть и учебного, казалось, что все происходит в нескольких сотнях метров от машины. Сейчас же, если не обманывал глазомер, идти Ивану предстояло чуть более полутора километров.