Предварительный диагноз: смерть
Шрифт:
Рванувшись судорожно вперёд, я оказался вплотную к твари. Протянул бестелесную руку и погрузил ей по локоть в грудь. Почувствовав в ладони трепыхание бабкиного сердца, я мстительно усмехнулся и сжал его в кулак, насколько оставалось сил.
5
Само по себе пребывание вне тела тратило определённую энергию, плюс воздействие с окружающими предметами могло вымотать меня до предела. В молодости, не научившись пока нормально спать, я купил себе в спортивном магазине гриф с блинами. Идея оказалась отличная. Мало того, что я учился поднимать нечто более тяжёлое, нежели ручки и монетки,
Но то, что я сделал сейчас, не шло ни в какое сравнение с теми нагрузками. Из меня будто выдернули позвоночник. Какое-то время я лежал рядом с трупом уборщицы, приходя в себя и сбрасывая остатки проклятой оранжевой паутины.
Шатаясь, я с трудом поднялся, сделал несколько шагов. Затем буквально вывалился в коридор. В голове по-прежнему стоял гул взлетающего авиалайнера. К этому ещё добавились плавающие огромные цветные круги, превращавшие окружающую меня действительность в раскраску Дали. Кое-как доковыляв до палаты, я рухнул в тело, почти мгновенно отключившись.
Своё первое в жизни убийство я отметил не угрызениями совести, а отличным крепким сном.
Утром меня разбудили громкие голоса в коридоре, сопровождаемые суетливой беготнёй. Очевидно, уборщицу нашли. В двери щёлкнул замок, и вошла заплаканная медсестра. Я зевнул, небрежно поинтересовавшись, что случилось.
– Нина Михайловна, уборщица наша, умерла, – всхлипывая, ответила девушка. – Такая чудная старушка была. Говорят, сердечный приступ. Кошмар просто, вот так живёшь, живёшь и всё…
Она сняла с меня датчики, расстегнула кожаные манжеты на руках и ногах. Я сел на кровати. Поморщившись, потянулся, терзая затёкшие суставы. Выглянул в коридор. Мимо двери прошёл санитар, толкая перед собой каталку с накрытым простынёй телом.
Туда тебе и дорога, старая сука.
Я обернулся на стену возле своей кровати, изучая затейливый узор из тоненьких трещин. Рефлекторно дотронулся до левой руки и вздрогнул от внезапной боли. Там, где эта оранжевая дрянь пила из меня жизнь, кожа покраснела, словно её чем-то сильно натёрли. Медсестра закончила собирать провода, уложила их обратно на столик.
– Посидите пока в палате, к вам скоро Аркадий Степанович зайдёт. Потом пойдёте на завтрак.
Ещё раз всхлипнула и ушла.
Я несколько раз прошёлся по палате, разминаясь. Отличная выдалась ночка – и убил, и поспал. Не скрою, мне всегда было интересно, могу ли я как-то воздействовать на внутренние органы выборочно, не затрагивая остальное тело. Вот и узнал. Однако дорогой ценой. Что могло случиться, если б у меня не получилось вернуться и я отрубился прямо в коридоре, не хотелось даже думать. Я лёг обратно на кровать, стараясь на всякий случай держаться от стены подальше. Интересно, такие фокусы здесь каждую ночь или мне повезло попасть в график кормёжки?
Постучав в открытую дверь, зашёл главврач. Он был мрачен и заметно расстроен.
– Доброе утро, Михаил. Как спалось?
– Доброе, Аркадий Степанович, – я сел, – спасибо, неплохо, даже вроде выспался. А что тут у вас случилось? Медсестра сказала, с уборщицей что-то?
– Инфаркт у Нины Михайловны, – кивнул врач. – Милая женщина, всю жизнь клинике отдала.
Он рассеянно замолчал, затем словно вспомнил о моём присутствии,
– У нас сегодня с вами должны были быть процедуры, но их придётся перенести. Родственников у Нины не осталось, поэтому я буду весь день занят оформлением и похоронами. Да, и что это у вас?
Аркадий Степанович взял мою левую руку, посмотрел на красное пятно у кисти.
– Похоже на аллергическую реакцию к препаратам. После завтрака зайдите к сестре, она обработает и наложит повязку. Всё, отдыхайте.
Он резко встал и вышел. Просто поразительно. Столько переживаний из-за обычной уборщицы. Обычной, ну да. Сегодня же ночью загляну к вам в кабинет, не сомневайтесь.
Завтрак оказался на удивление сносным. Пшённая каша с парой кусочков бекона, вполне себе неплохой сыр, пара яблок и чай. Вообще, привыкнув к аскезе государственных медицинских учреждений, я был немного удивлён. Обстановка в больнице была на порядок выше даже многих столичных учреждений, что уж тут говорить про Челябинск, а тем более его пригород. Нормальная еда, нормальная мебель в палатах, даже развлечения в общем зале – всё это походило больше на какую-то американскую клинику, нежели на заштатный психоневрологический пансионат с госбюджетом в три рубля. Ещё один файлик в папочку «Странное». Итого на второй день пребывания:
– бабка-упырь,
– светящиеся стены,
– очень переживательный главврач,
– финансирование всей богадельни.
В самых смелых предположениях я не мог себе представить такой результат всего за сутки.
После завтрака зашёл на пост к медсестре, показал руку. Она кивнула, нанесла какую-то мазь и перемотала бинтом. Привыкая к лёгкому жжению, я не торопясь пошёл в сторону общего зала, внимательно изучая витиеватые узоры трещинок, протянувшиеся по всему коридору. Они выползали из половины палат, перебирались на потолок, соединяясь в обширную сеть. Небольшой рукав уходил в сторону комнаты с надписью «Только для персонала», где я вчера устроил инфаркт милейшей Нине Михайловне, а основная часть исчезала где-то в районе общей лестницы.
Дойдя до зоны отдыха, снова уселся с книгой на диван, посматривая по сторонам в поисках первой жертвы. Под повязкой начало немного зудеть. Я автоматически почесал руку, оглядел ещё раз зал, и меня словно дёрнуло током. Примерно треть пациентов была с такими же повязками. У кого-то на руке, у кого-то на ноге. Сколько нас тут аллергиков собралось, просто удивительно. Ставлю свою годовую премию против банки с анализами, что все они пациенты Аркадия Степановича. Некоторые их них смотрели телевизор, кто-то бесцельно бродил, невнятно бормоча себе под нос. Я приметил краснолицего мужика, с виду вполне нормального, который сидел в одиночестве, методично собирая на столе пазл. Отложив книжку в сторону, зацепил первый свободный стул и подошёл к нему.
– Утро доброе, не помешаю?
Он поднял на меня взгляд, добродушно хмыкнул, кивнул головой на место рядом с собой.
– Отчего же, прошу к нашему шалашу.
Поставив стул со стороны кучки разноцветных квадратиков, сел, протянув ему руку.
– Михаил.
– Борис, – ответил мой новый знакомый, возвращаясь к поиску нужного кусочка картинки. – Вы же новенький? Я вас вчера заметил, осваиваетесь?
– Ну, типа того. Непривычное всё-таки место.
– А мне нравится, – он хохотнул, – кормят неплохо, тихо, спокойно.