Предвестник
Шрифт:
Начал, естественно, с ванной комнаты и сходу попал в десятку: моя личная блондиночка только-только выбралась из душевой кабинки, накинула на себя полупрозрачный халатик и, встав перед зеркалом, сушила волосы.
— Доброе утро, солнце! — поздоровался я и чмокнул девушку в щечку.
Точка приложения, сосредоточенность на какой-то мысли и отсутствие желания в эмофоне заставили ее подобраться. Но шуточный отзыв все-таки прозвучал. Вместе с забавным продолжением:
— Привет, ясный месяц! Поделись своей кручиной, глядишь, и полегчает.
Я мысленно вздохнул и вывалил на нее все, что узнал от Триггера.
— Мухомор, с-скотина!!!
Лезть к ней в душу и заставлять вспоминать не самое приятное прошлое очень не хотелось, но проблема требовала решения, и я спросил, кто это такой.
Напарница поиграла желваками, вырубила фен и в сердцах швырнула его в корзину с использованными полотенцами:
— Геннадий Степанович Грибушин. В тридцать восьмом был майором и начальником штаба парашютно-десантного полка, в котором я прослужила четыре месяца. В день моего прибытия в полк заявил контрику, что соблазнит меня в течение двух недель. Проиграв пятьсот долларов, обозлился и начал меня гнобить. Впрочем, от идеи-фикс не отказался, поэтому придумывал все новые и новые способы оказаться со мной тет-а-тет. В какой-то момент мне до смерти надоело спать по четыре часа в сутки, бегать на полигон и обратно по два раза в день, жить в неотапливаемом сарае и шарахаться от каждой тени. Тогда я вломилась в кабинет к Мухомору и процитировала вторую часть статьи пятой закона «О статусе военнослужащих», которую помню даже сейчас: «Оскорбление военнослужащих, насилие и угроза применения насилия, посягательство на их жизнь, здоровье, честь, достоинство, жилище, имущество, а равно другие действия или бездействие, нарушающие и ущемляющие их права в связи с исполнением ими обязанностей военной службы, влекут ответственность в соответствии с федеральными законами и иными нормативными правовыми актами Российской Федерации…» Грибушин рассмеялся мне в лицо, заявил, что я все равно стану его подстилкой и попробовал завалить меня на стол.
— И ты ему врезала…
— Ага! — злобно ощерилась она. — Вырубила обычной пощечиной. А через полторы недели загремела в «Яровит» по поддельному рапорту. И потихоньку прижилась.
— Судя по всему, характер этого урода не изменился… — буркнул я, нашел в телефоне личный номер Еремеева и ткнул в пиктограмму дозвона.
Виктор Викторович поднял трубку через считанные мгновения, поздоровался и сообщил, что в данный момент может выделить мне всего шесть минут.
Я мысленно скорректировал придуманную речь и выдал получившийся вариант:
— Тогда обойдусь без лирических отступлений. У меня возникла личная проблема, которую желательно решить в ближайшее время. Я могу сделать это самостоятельно, через официальную страничку, но считаю, что использовать батарею РСЗО для выкорчевывания одного-единственного сорняка, скажем так, нерационально: будет слишком много побочных эффектов.
Мой собеседник врубился в намек еще до того, как я закончил говорить, и сходу продемонстрировал готовность договариваться:
— Полностью с вами согласен, но мне нужна конкретика. Я освобожусь через сорок пять минут и буду у себя в кабинете
— Наберу… — пообещал я, назвал точное время с учетом приличного ефрейторского зазора, оборвал звонок, подключился к «Умному Дому» и быстренько вбил несколько коротких предложений в единственное поле странички «Оповещения». Посмотрев на экран, Анька решила, что текст получился суховатым, отобрала у меня телефон, развернула виртуальную клавиатуру и зашевелила пальчиками. Потом немного поэкспериментировала с тембрами искусственного голоса, выбрала женский, изрядно прокуренный и с хрипотцой, ткнула в иконку «Ввод» и нашла взглядом ближайший динамик акустической системы особняка.
— Спящие красавицы и Иванушки-дурачки… ой, нет, рыцари без страха и упрека! Все, у кого в груди бьется пламенное сердце, а душа горит желанием взять на копье пару-тройку крутых торговых центров Лос-Анджелеса, попировать на костях поверже-… в смысле, позавтракать в каком-нибудь крутом кабаке, и втоптать в землю самолю-… то есть, повеселиться, глядя на ошалелые лица местных папуасов, могут подтягиваться к ангару к семи тридцати: авиакомпания «Ужас, летящий на крыльях любого времени суток» доставит вас на место проведения оргии… нет, не то: на место запланированного веселья и за граби-… нет, совсем небольшой процент от награбленного вернет к месту постоянной дислокации!
Игриво-боевое настроение подруги чувствовалось безо всякой эмпатии, и я решил присоединиться к веселью:
— Забыла объявить о форме одежды!
— Окстись, какая, нафиг, одежда на оргии?!
— Кажется, мне надо вспомнить о ревности и оставить вас дома…
— Не-не-не, мы будем в коже, с плетями наперевес…
— В своей?!
— Смилуйся, Повелитель! — взвыла она, бухнулась на колени и уперлась лбом в пол. Шелковый халатик, конечно же, пополз к затылку, но в тот самый момент, когда из-под его нижнего края показались аппетитные ягодицы, за моей спиной раздался возмущенный вопль Рыжовой:
— Та-а-ань, тут Анька Дениса соблазняет!!!
— А почему без нас?!
— Я не соблазняю, а накосячила и заранее смирилась с наказанием…
— Мы тоже умеем кося-…
— Так, стоп!!! — взвыл я, чтобы прервать начинающийся бардак. — До вылета всего ничего, так что марш умываться, одеваться и вооружаться.
— Все свое ношу с собой! — мурлыкнула Лерка, быстренько накинула на голое тело оперативную «восьмерку», поправила пистолет и провокационно выпятила умопомрачительный бюст.
— Ох, кто-то у меня сейчас дошу-… — начал, было, я, но сообразил, что эта фраза подарит девчонкам море великолепнейших возможностей для продолжения веселья, и поднял руки вверх: — Сдаюсь, вы меня перешутили. И если бы мы собирались только на шопинг…
Правильно подобранная интонация сотворило чудо — мои оторвы посерьезнели, пообещали, что соберутся о-о-очень быстро, и врубили форсаж. В итоге уже через двадцать минут наша четверка вылетела в коридор, подобрала Кнопку и Линду, ночевавших в соседней спальне, и ломанулась в сторону лифтового холла.