Предвестники зари
Шрифт:
– Ты так и не сказал ей, что она спасла твоего друга? – спросила Осока, провожая взглядом сверкающую яхту.
– Собирался. Но ты сама слышала, как она относится к эстрадным профессиям, – развёл я руками.
– Очень жаль, – заметила Падме. – Помнишь, он как-то так о ней отозвался, но выражение лица было весьма красноречивым.
– Думаешь, она ему нравится? – недоверчиво покосился на неё я.
– Определённо.
– А, пусть сами разбираются, если встретятся, – сказал я.
– Мне пора, – сказала Рати. – До встречи на главной базе.
Она обняла сначала Осоку, потом Рийо и вместе с Кассией направилась к площадке спидеров. Тогда мы ещё не знали, что не увидимся несколько дольше, чем
3
Дневная сторона планеты Кварцит ничем не отличалась от большинства таких же планет, не имеющих открытых водных пространств: цепи гор, долины, обширные плеши пустынь, покрытых сероватым песком или пылью. Не видно было лишь растительности, хотя вода на планете явно имелась в достаточном количестве, об этом свидетельствовали плывущие над поверхностью облачные массы и разлапистые спирали циклонов. По другую сторону терминатора тучи то и дело подсвечивались вспышками молний. Грозы тут явно были повсеместным явлением и гораздо более интенсивным, чем на других виденных мной планетах. Там же, где поверхность не скрывали облака, ночная планета светилась россыпями огней. Наверное, кто-то с первого взгляда принял бы их за города, однако, мне сразу показался странным цвет этого «освещения» – призрачно-фиолетовый. Существу с нормальным зрением жить при таком было бы не слишком комфортно.
– Так светятся выходы на поверхность кристаллических жил, – объяснила Осока. – Городов наверху нет, все они в пещерах.
– Непригодные условия? – спросил я. – На поверхности, я смотрю, ничего не растёт.
– Здесь плотная атмосфера, слишком насыщенная электричеством, – сказала подруга. – Оно и загнало всё живое под землю. На планете всего несколько видов, способных выжить на поверхности. Мхи и какие-то членистоногие.
– Я смотрю, полёты над Кварцитом тоже невозможны, – заметила Падме. – В лоции указано, что входить в атмосферу глубже, чем на сорок тысяч от поверхности опасно для двигателей.
– Они пользуются орбитальными лифтами, построенными ещё Сеятелями, – Осока взялась за рукоятку ориентации и слегка повернула «Амидалу» вокруг продольной оси, так что планета оказалась как бы «над нами». – Когда-то их было два, сейчас остался один. Вон, видите, справа по носу.
Лифт выглядел тоненькой ниточкой, протянутой откуда-то снизу к цилиндру орбитальной станции, раскинувшей в стороны шесть длинных щупалец солнечных батарей.
– А что будет, если и этот выйдет из строя? – спросила Рийо.
– До планеты можно ещё добраться на баллистическом спускаемом аппарате, – пожала плечами Осока. – А обратно – на твердотопливной ракете, больше никак. Пусковые шахты есть возле каждого города, там даже дежурные ракеты стоят. Вернее, стояли во время войны, сейчас не знаю. Что диспетчер на спутнике, Падме?
– Просит подождать десять минут, пока ошвартуется туристический лайнер, – отозвалась та.
– Здесь есть, что показать туристам? – удивился я. – Впрочем, Асаж говорила, что на Кварците красивые пещеры.
– Совершенно верно, – сказала Осока. – Просто необыкновенно. Да и орбитальный лифт Сеятелей увидишь нечасто. Для непривычного человека такой аттракцион… Очень советую посмотреть. Рийо и Натуа, думаю, составят тебе компанию?
– Нам сперва надо подписать контракт со Службой перевозок, – напомнила панторанка. – Предлагаю поступить так: ты, Алекс, лети сейчас вместе с туристами. Заодно послушаешь их гида. А мы с Натуа спустимся потом, как закончим.
– Осока, а ты? – спросил я.
– Я бы с удовольствием, да у «петухов» я в розыске, – вздохнула Осока. – Словосочетание «наёмница Хонс» у местной безпеки до сих пор вызывает судороги.
– Понятно. Значит, лифтов, говоришь, раньше было два? – невинным
– Ага… – машинально ответила Осока, потом её выделенные белыми линиями брови поползли к переносице. – Что?? Ты думаешь, это я???
– С тобой я уже ничему не удивлюсь.
– Его, если хочешь знать, разрушили ещё до войны! А я и исправным-то пользовалась всего один раз.
– Как один? – не понял я. – Два, наверное?
– Именно один, – проворчала Рийо. – Говори уж, раз проболталась.
– Ну, – моя подруга смущённо потупилась, – с поверхности я, как раз, на ракете и удирала.
Делать всё равно пока было нечего, и я с примкнувшей ко мне Падме принялись выяснять подробности того Осокиного визита на Кварцит. Оказалось, что здесь наша «наёмница Хонс» настигла одного из тех галактических дельцов, за голову которых рано или поздно назначается немаленькая награда. Жулик с Умбары облапошил Лантиллианское Братство, а эти ребята хоть и не настолько богаты, как Кореллианская Коммерческая Гильдия, на его поимку решили раскошелиться, надеясь вернуть украденное. Зная, что за ним охотятся, умбаранец задумал укрыться среди Пещерных Людей Кварцита, заказал себе светящиеся линзы, чтобы замаскировать глаза, а на планету проник по фальшивому дипломатическому паспорту. Как раз за нападение на липового «дипломата» мою Осоку и ловили белуганские гвардейцы. А когда поймали, получили от неё по морде, как те дружинники из Кулинарного техникума. Увлёкшись рассказом, Осока позабыла, что якобы стыдится своих похождений, и не без удовольствия описывала, как «петухи» сначала гоняли по пещерному лабиринту её, а потом уже она их.
Рийо, тем временем, созвонилась со Службой перевозок, и те охотно дали команду зарезервировать для меня место на туристическом челноке, отправляющемся с транзитного терминала на естественном спутнике Кварцита к орбитальному лифту. Хорошо, что лайнер был слишком велик и не мог причалить прямо к станции! Вблизи лифт оказался довольно толстой связкой перламутровых «макаронин» диаметром примерно по три метра каждая, перехваченных через равные промежутки муфтами, по ободу каждой ярко горели сигнальные огни, позволяющие видеть лифт с космических кораблей и в тени планеты. Разумно, ибо столкновение грозило катастрофой поистине всепланетного масштаба. Внутри по трубам-«макаронинам» двигались кабины, состоящие из реактивной площадки и купола силового поля. Каждая вмещала до семи существ размером с человека, о чём гласили неоновые таблички сверху, но, так как группа состояла всего из сорока душ, туристов распределили по пятеро. Шестыми в двух кабинах оказались пожилой гид-белуган и я.
Спуск для туристов – а они, судя по одежде, прибыли с какой-то из зажиточных планет – и в самом деле был чем-то вроде аттракциона, такие космические «американские горки». Задрав головы, взрослые дяди и тёти вопили от восторга и ужаса, глядя, как удаляется, исчезая в вышине, орбитальная станция. Затем на некоторое время гвалт поутих, потому что станция исчезла, а о том, что кабины движутся, говорили лишь мелькающие мимо соединительные муфты. Когда же начались плотные слои атмосферы, внезапно приблизились клубящиеся грозовые облака, все разом отшатнулись к центру кабины. Молнии одна за другой били в ствол лифта, не причиняя, впрочем, никакого вреда, трубы, наверняка, были надёжно заземлены пращурами при строительстве. Ещё немного – и под нами показалась быстро приближающаяся поверхность планеты. Туристы так же дружно прилипли к прозрачной стенке силового поля, жадно разглядывая несущиеся снизу горы и снова вопя, как малолетки. У меня, честно говоря, тоже захватывало дух, но, поглядев на белугана, стоящего в центре соседней кабины с невозмутимым видом бывалого морского волка во время шторма, я сделал каменное лицо. Как говорится, не первый год в космосе!