Предвестники зари
Шрифт:
– Сони, передача по общему каналу, – распорядился я. Взял микрофон и заговорил: – Неопознанные корабли, немедленно прекратите пиратские действия или открою огонь! Повторяю…
Сообщение возымело эффект. С одного из сторожевиков нас вызвал на связь человек в лоснящейся чёрной униформе, рукава которой покрывали многочисленные галуны.
– Таможенная служба планеты Денон, лайн-капитан Бидерн. Арестованный корабль принадлежит Вам?
– Да, мне.
– Документы на него есть?
– Есть, Падме, обменяйся с ним ключами и передай регистрационные данные, – свой идентификационный чип я вручил Сони, и мандалорианка
– В порядке. Почему нарушаете правила? – спросил Бидерн.
– Не понимаю. Разъясните суть претензий.
– Статья 474, пункт первый. Запрещается ожидание кораблей вне терминалов дольше одного стандартного часа.
– И вы, конечно, заблаговременно уведомили об этом? – ехидно вмешался Корки.
– Кого? – искренне изумился лайн-капитан. – На борту нет экипажа. В общем, весьма сожалею, но придётся заплатить штраф.
– Ладно, не возражаю, – ответил я. – Порядок взыскания штрафа?
– Необходимо проследовать на планету к судье, он вынесет постановление.
– И заплатить за парковку? – подозрительно прищурился я.
– Что Вы, что Вы, на площадке задержания стоянка бесплатная.
– Хорошо. Освободите дорогу, я перейду на борт.
Падме ждала нас в переходнике. Увидев её глаза и сконфуженную улыбку, я понял, как соскучился по названной сестрице за эти трое суток.
– Я не знала, что тут такие правила, – вздохнула она.
– А, не бери в голову! Штраф, значит, штраф. Лучше расскажи, как Осока.
– Ничего, стабильно. При мне проснулась, сказала, что чувствует себя лучше. Йода обещал поставить её на ноги через десять дней.
– Прекрасно!
Удобное кресло радушно приняло меня в свои объятия. Да-да, и по нему я тоже соскучился очень, хотя на «Ревнителе» и неплохие диваны, благодаря стараниям хозяйственной Лагос. Пятерня, как все последние дни, уселся рядом, на место второго пилота.
– Броню бы хоть снял, – проворчала Падме.
– А смысл? Всё равно сейчас к судье идти, а там, как показывает практика, может случиться всякое.
– Хорошо, что напомнил. Алекс, братик, пообещай мне, что не станешь там поддаваться ни на какие провокации, что бы ни случилось.
– Обещаю, – сказал я. – А ты, если что, будь, пожалуйста, готова появиться в качестве адвоката. Тебе, кажется, приходилось это делать.
– Несколько раз. Правда, последнее дело я чуть было не проиграла. Но, не беспокойся, больше такому не бывать. Сейчас закачаю из Сети местную юридическую базу, и пусть молятся, – кровожадно закончила она.
Посадочная площадка задержания не была сильно забита кораблями. Два грузовика частных торговцев да ещё несколько посудин, которым, как видно, не суждено уже подняться в небо, судя по дырам от снятых агрегатов, висящим кабелям и заметному издалека серовато-чёрному налёту копоти на корпусах. Воздух Денона пах почти так же, как в Заводском районе Корусанта, и не требовалось брать пробы, чтобы понять: об экологической чистоте атмосферы здесь можно лишь мечтать.
– Моя фамилия коммодор Ктималсо, – как в армейском анекдоте, представился ожидающий нас чин с ещё большим количеством галунов на рукавах и адъютантом в кильватере. – Я буду представлять Таможенное управление на слушании у судьи Санкара.
– Прекрасно, – ответил я, – а я владелец корабля. Слушание
– Нет-нет. Возможно, придётся подождать в приёмной, а сама процедура несложная, – коммодор разговаривал, вроде бы, со мной, а его тёмно-серые с многочисленными прожилками глаза смотрели мимо. На «Амидалу». Мне это не понравилось, тем не менее, я промолчал. Спустя некоторое время мои подозрения подтвердились. Небольшая пассажирская платформа несла нас над поверхностью планеты-города, адъютант управлял, Ктималсо же стоял рядом со мной и Пятернёй, опершись на перила.
– Как некстати Вы появились, – шутливо, вроде бы, заметил он. – Ещё час, полтора, и лететь к судье бы не потребовалось.
– Что же произошло бы через полтора часа? – поинтересовался я.
– Конфискация корабля как бесхозного.
– Не слишком ли быстро?
– В самый раз, – заверил Ктималсо и оглянулся через плечо, словно рассчитывал ещё хоть разок, хоть одним глазком увидеть мой корабль. – Долго хранить брошенные суда просто невозможно. Многие нечестные существа норовят избавиться от своих старых колымаг именно здесь, считают это удобным. Не платить за утилизацию, и улететь от нас легко.
– Разве мой корабль похож на колымагу? – обиделся я.
– Правила едины для всех.
Судья Санкар – тучный и абсолютно лысый человек с серой кожей – оказался порядочным и дотошным. Как и Корки, он сразу задал вопрос, посылали ли сторожевики таможни уведомление о нарушении. Ктималсо завёл уже знакомую мне песню «на корабле не было экипажа». Судья остановил его и заметил, что сканирование на наличие жизненных форм в процедуру оповещения не входит. И уменьшил сумму штрафа вдвое. Возражения коммодора ни к чему не привели, деревянный молоточек соприкоснулся с подставкой. Тут же, как из-под земли, появился забрак в мундире, получил с меня две с половиной тысячи кредитов штрафа, распечатал на микропринтере квитанцию и так же быстро исчез.
– Дёшево отделались, капитан, – процедил Ктималсо, бросил два пальца к расшитому козырьку кепи и чётким шагом направился к выходу.
– Коммодор прав, – доверительно наклонился ко мне Санкар. – Ещё час, и из его частной коллекции Вы бы свой корабль уже не вызволили. Советую в дальнейшем быть очень внимательным в нашей системе и не нарушать правила. Не стану показывать пальцем, но некоторые чиновники у нас отличаются чрезвычайно мстительным нравом.
– Учту.
Я ещё не знал, насколько мстительными могут быть эти «некоторые». Без приключений вернувшись на борт, мы, не задерживаясь, стартовали: часовой интервал, в течение которого могли ожидать нас на орбите мандалоры, подходил к концу.
– Вот так ты чуть не стала жемчужиной коллекции этого раззолоченного козла, – закончил я свой рассказ.
– Неизвестно, кому было бы хуже, – хмуро сказала Падме. – Наверняка пришлось бы его убить, чтобы не отключил меня.
– Слава богу, на этот раз обошлось.
– Да, на этот… ох, нет! Фиксирую парный старт ракет типа М716, мы у них в захвате.
Я бросил взгляд на высотомер. Девяносто. Скорость одна десятая круговой. При таких условиях подбитый корабль неминуемо рухнет вниз и разобьётся о поверхность планеты-города, а там поди разбери, кто из нас лучше знал богословие! Катастрофа, и всё. Я стиснул рукоятку ориентации: