Предыстория беларусов с древнейших времен до XIІI века
Шрифт:
Впрочем, заботой о правильном направлении мыслей нередко пропитаны выступления многих российских ученых. Например, обратим внимание на высказывание члена-корреспондента РАН В. Волкова во время обсуждения на заседании Президиума РАН научного доклада В. Седова «Этногенез ранних славян»:
«Сейчас, например, в Киеве, да и в Минске (мы сегодня слушали здесь президента белорусской Академии Наук), тоже появились свои трактовки древнерусской народности. Говорят, что это миф, никакой древнерусской народности не было, но зато испокон века существовали украинцы и, скажем, белорусы. Это обозначает явную попытку удревнения своей
Поэтому снова поднимается на щит концепция «древнерусской народности», которая воцарилась в советской исторической науке в послевоенный период, особенно после публикации в 1950 году известной работы И. В. Сталина «Марксизм и вопросы языкознания» и тезисов ЦК КПСС «О праздновании 300-летия воссоединения Украины с Россией» от 10 января 1954 года.
Едва ли не наиболее показательным примером «чуткости» научной интуиции к идеологическому климату может служить резкая смена ориентаций Валентина Седова (1924–2004) — автора известной субстратной (метисной) теории этногенеза беларусов (славянские отцы, балтские матери), который наряду с Борисом Рыбаковым (1908–2001) под конец жизни стал «столпом» теории «древнерусской народности».
Теоретическая эволюция этого исследователя заметно совпадает с основными поворотными пунктами развития советской (затем — российской) общественно-политической мысли. В условиях хрущевской «оттепели», при относительных послаблениях в сфере идеологии, появилась его «теория балтского субстрата», которая шла в разрез с марксистско-ленинской этнологией.
Во время «перестройки» с ее атмосферой «весны народов», накануне «парада суверенитетов», Седов толковал об автономности отдельных частей восточнославянского ареала, акцентируя, например, западные связи Новгородчины и Псковщины.
В ельцинско-путинскую эпоху, когда в российском обществе начала господствовать ностальгия по утраченному «славянскому единству» и великому государству, виновник прежнего «балтского переполоха» пересмотрел этническую атрибуцию археологических культур, повсюду нашел признаки славянской миграции и стал утверждать существование на просторе Восточной Европы единой «древнерусской народности».
Так что этническая история Беларуси слишком тесно переплетена с перипетиями политической истории Восточной Европы. Надо думать, она еще долгое время будет находиться в самой гуще идеологических войн в условиях констатированного С. Хантингтоном «столкновения цивилизаций». Ну, а здесь, как нам стремятся указать, роли заранее распределены и «родословные» служебным нациям уже выданы.
2. Балтская автохтонная модель
Сегодня хватает желающих «согласовать» историческую и этногенетическую истину с актуальной политической целесообразностью. Сравнительно недавно сразу на нескольких российских дискуссионных интернет-порталах была опубликована статья доктора биологических наук, члена Союза писателей России К. Резникова, который, помимо прочего, активно выступает и на геополитическом «поприще».
Статья называлась: «Балты ли белорусы?» и имела целью дать аргументированную критику этногенетической формуле «беларусы — это славяноязычные балты», предложенной одним из авторов
Отталкивается Резников от публикации лекции Санько «Генезис традиционной культуры Беларуси», помещенной на сайте «Беларуского коллегиума». Лекция заканчивается упомянутой формулой беларуского этногенеза: «Беларусы — это славяноязычные балты»— и завершается словами: «Какие это может иметь культурологические последствия, покажет будущее. Но слово сказано» (2).
Вот эти возможные последствия и обеспокоили нашего оппонента. Ведь опасность, как он отметил во втором абзаце своей статьи, исходит из двух очевидных достоинств упомянутой концепции: 1) простоты и 2) своевременности:
«Новые идеи приобретают популярность, когда они кому-то нужны и просты для восприятия»; «Балтская концепция, в первую очередь, адресована беларуской молодежи» (3).
Что касается простоты, то это достоинство любой теории. Теория тем жизнеспособнее, чем большее число фактов она может объяснять, основываясь на минимуме исходных допущений. Аргументация Резникова такой простотой не отличается: едва ли не каждый шаг в его контрдоводах требует введения новых гипотез «ad hoc». Впрочем, так делают и более искушенные в этногенетическом дискурсе его предшественники (например, А. Трубачев, В. Седов, М. Щукин, В. Булкин и другие). Здесь есть где развернуться пресловутой «бритве Оккама»!
Автохтонная балтская модель беларуского этногенеза появилась не по прихоти того или другого исследователя и не с подачи спецслужб какой-либо окраски, а из логики развития двух основных конкурирующих этногенетических парадигм — славянской автохтонной и балто-славянской миграционной моделей. Они в своих положительных частях (а это критика слабых мест конкурирующих концепций) наилучшим образом демонстрировали взаимную недостаточность и неспособность развязать все наличные проблемы или, по крайней мере, вывести этногенетический дискурс на более перспективные пути.
Автохтонная балтская модель беларуского этногенеза позволяет более или менее непротиворечиво (насколько это вообще возможно при нынешнем состоянии разработки проблемы) увязать комплекс данных, накопленных в приоритетных для этногенетики дисциплинах (таких, как физическая антропология и этногеномика, лингвистика, археология и историография, этнография, фольклористика). Это позволяет не зависеть от прихоти исследователей относить факты к релевантным и нерелевантным, от игнорирования, замалчивания, а то и просто уничтожения нерелевантных фактов и в истолковании последних черпать дополнительные подкрепления фактам релевантным, то есть всей своей теории.
Именно такую «простоту», цельность, комплексность в подходе к проблеме усмотрел в нашей концепции Резников и предложил развернутую контраргументацию.
3. Социобиология против антропологии
Свою критику оппонент основывает на евразийском (ясное дело — патриотическом!) варианте «расовой теории», называемом им социобиологией. В данном случае — на смеси этногенетики и гумилевской теории пассионарности.
Он сразу «берет быка за рога», констатируя — со ссылкой на новейшие генетические штудии вариативности мужских Y-хромосом — существование непреодолимого, биологически обусловленного барьера между летувисами и беларусами. Резников пишет: