Преистория Славяно - Русов
Шрифт:
К сожалению, мы не нашли более ясного подтверждения славянства Даков, хотя не сомневаемся, что еще во времена, когда они назывались Давами (Страбон), они уже подвергались сильнейшему влиянию Славян (древнее имя — Геты). О Гетах мы знаем, что они упорно воевали с Римом, а от Страбона знаем, что Даки и Геты говорили на одном и том же языке. Это указывает, что разница между этими двумя народами была не этнической, а организационной. Такова была разница между восточными Славянами, с одной стороны, и Волынянами, с другой. Они долго были ведущим племенем в войсках, и только нашествие Обров (Аваров) пресекло их роль.
Мы указываем на аналогию, возникающую при рассмотрении их роли
Вопрос о прародине Славян должен быть оставлен, ибо их было во всяком случае — десять, двадцать. О какой из них может идти речь? Можно говорить только о земле, где Славяне жили дольше всего. Так, они долго жили в Западной Сибири, Фергане, Заравшане,[43] Загросе, в Ирии, Хеттии, на Балканах и одновременно в Меотии, в Причерноморье, на Висле и в верховьях Волги, в Твери. Позже они пришли на Днепр, на реку Рось, на Киевщину, на Дунай и в Карпаты. Движения эти заняли тысячелетия, но они имели место. По свидетельству А. Соболевского, выдающегося филолога, Славяне проникли в область Немана и верхнего Днепра еще до распада языкового единства, значит — в очень давние времена. (См. “Лингвистические и археологические наблюдения", Варшава, 1910 г., а также возражения ему А. Погодина, "Изв. отд. рус. яз. и слов.", 1905 год, X, 3 стр.)
Л. Нидерле утверждает: "Самого культурного единства никогда не существовало. Население Повисленья было всегда под влиянием иных культур, чем население Поднепровья, а культура западных Славян была всегда отличной от культуры Славян восточных".
Это и верно, и неверно. Западные Славяне с восточными представляли весьма долго религиозное единство. Едины были обычаи и обряды. Одинаковы были языческие празднества, вера в предзнаменования, общей была мораль. Изменения наступили с момента, когда Славяне стали драться между собой, а Германцы повели на них наступление. Разделение оказалось особенно сильным с момента христианизации западных Славян. Тогда же началась и усиленная их германизация. Для достижения последней цели соседние народы не брезговали интригами и натравливаниями. Это и есть "влияние иных культур"! Других мы в истории не знаем.
Сколько территории занимали при этом Славяне, скажем, в первое тысячелетие до Р.Х., где и когда — в конце концов не играет роли, так как во времени все народы передвигаются и не остаются на одном месте. Славяне, конечно, одно время занимали место между Эльбой и Вислой и средним Приднепровьем с Десной, Припятью и Березиной, а севернее — у озера Ильменя и у Твери. Занимали они их в разное время, и границы их хабитата[44] колебались. Это совершенно нормальное явление. Сомневаться в том, славянские ли поля погребений между Вислой и Эльбой или не славянские, совершенно не приходится, ибо пребывание там Славян общеизвестно. Об этом и сами Немцы знают, но молчат! Зачем же им свидетельствовать против самих себя?
Во всяком случае, вопрос германизации Славян уже историей признан, и никакими отговорками его не сделать несуществующим. С другой стороны, надо также знать, что в соревновании этний жалости не существует и не может существовать.
Славянам надо было уходить на восток, как многие из них сделали, например, Вятичи, Радимичи и обитатели города Любеча и окрестностей, ушедшие к Русам. Рюрик Годлавович с братьями и дружиной ушел так из земли Ободритов[45] и помог Новгородской Руси освободиться от чужеземного ига. Многие князья ушли в Польшу и стали владетельными князьями. Большинство, однако, не желало покидать своих земель и было в конце концов
Так складывается судьба племен, которые вместо объединения тянут врозь. Они неизбежно попадают под власть других этний, зачастую совершенно чужих. Впоследствии те их растворяют без остатка.
Возвращаясь к Летописи Нестора, должно сказать, что если у монаха, ее писавшего, и было стремление «подогнать» события к Вавилонскому Столпотворению, то все же все остальное надо считать правильным и не создавать ненужных теорий, основанных на отрицании тех или других слов летописи. Короче сказать, мы не имеем права переделывать выводы из летописи на основании только того, что "я не думаю", или "я в этом не уверен", или — еще лучше — "Немцы этого не думают!"
Мы прекрасно знаем Немцев — Миллера, Шлёцера, Куника — чтобы на них останавливаться. Наш собственный гигант М.В. Ломоносов с ними не соглашался. Целый ряд русских историков, как Классен, Гедеонов и другие, писали об этом, но… поверили не им, а Немцам! Наше Министерство Народного Просвещения "твердо стояло" на норманистской точке зрения! В те времена (XIX век) в Министерствах у нас было больше Немцев, чем в Германии! Толку из этого для истории было мало. Даже такой историк, как Иловайский,[46] должен был, чтобы добиться приема своего учебника истории для средних школ, "признать норманизм". Сейчас заставляют признавать Карла Маркса и Энгельса, которые в русской истории вряд ли разбирались.
Впрочем, все это только наносное и только до поры, до времени. Если мы не можем служить авторитетом для Немцев, то и они для нас больше не авторитет. Теперь настали другие времена.
Прежний подход, основой которого было отрицание — Норики? Откуда известно, что они Славяне? Даки — какие же они Славяне? Мисийцы, или Мезийцы? То же самое. Русские? А где они были? За Дунаем Славян не было! И т. д. — теперь уже не возможен, и, конечно, невозможно отрицание летописи, потому что она кому-либо не нравится. Так, Л. Нидерле безусловно переходит в своем отрицании границы, когда говорит: "Так, вместе с теорией первоначального разделения Славян на две ветви появилась Балканская и Сарматская теории… Обе продержались до наших дней… И теперь нередко появляются книги, в которых древнейшая история Славян основана на отождествлении их с Сарматами, Фракийцами, Даками и Иллирийцами. Тем не менее, уже в конце XVIII века некоторые ученые поняли, что подобные теории, основывающиеся лишь на предположительной аналогии различных народов со Славянами, не имеют никакой ценности…" (см. "Славянские древности", стр. 20, 14-ая строка главного текста снизу).
Тем не менее, теория, основывающаяся на отрицании всякой аналогии, тоже неверна, ибо ее ничто, кроме отрицания г. Нидерле, не подтверждает!
Кроме того, такая предвзятость [проявляется] не только в отдельном случае, но и в целом, ибо заранее предрешает результаты исследования в этой области. Мы не являемся рабами теории, но не являемся и рабами антитеории. При осторожном подходе к делу всегда возможно выдвинуть теорию, но при отказе от всякой теории тоже нельзя объяснить никаких фактов.
Кроме того, и сам Л. Нидерле выдвигает много разных теорий! Это уж совсем нехорошо! Если возможно г. Л. Нидерле, то допустимо и нам высказать свою теорию, основанную на утверждении присутствия Славян в Карпатах и на Дунае. Неужели мы должны отказаться от свидетельства летописца, говорящего: "Славяне были Скуфь Великая"? Ведь он прямо говорит об этом! И почему я должен не верить нашему летописцу, а верить Немцу Брауну? Мало ли чего не пожелает Браун! Его желания беспредельны!