Прекрасна и опасна
Шрифт:
Элизабет тяжело опустилась на стул возле стола.
– Кто мог такое натворить? – Она растерянно смотрела на беспорядочные груды книг. – И зачем?
Роган осторожно, стараясь не наступать на книги, вошел в комнату:
– Я думаю, в данный момент гораздо интереснее – когда?
– Когда? – все так же оцепенело повторила Элизабет.
Он пожал плечами:
– Это случилось вчера, после того как мы разошлись по спальням, и мы просто ничего не слышали? Или сегодня рано утром, когда мы были внизу, на пляже, кто-то забрался в дом?
При
– Что-нибудь пропало? – Он поймал нетерпеливый взгляд Элизабет и поправился: – Действительно, глупый вопрос. Я хочу уточнить, что сказать полиции: это простой вандализм или воровство?
– Воровство?.. – еле выговорила Элизабет.
Взгляд ее скользнул по стоявшим вдоль стен застекленным шкафам. Один из них был совершенно пустой, со сломанными дверцами и разбитыми стеклами.
– Ты именно в этом шкафу хранила самое ценное? Я имею в виду – Дарвина и о чем там ты вчера еще говорила?
Элизабет вздрогнула, словно от болезненного укола:
– Да. Я… я думала, что их лучше хранить в одном месте. А получилось, что я облегчила вору задачу, да? Как считаешь, надо звонить в полицию?
– А ты как считаешь?
– Да… Да, конечно. Я только подумала, тебя это устраивает?
– Меня? А какого черта меня это может не устраивать?
Элизабет было очень трудно выдерживать суровый, внимательный взгляд Рогана.
– Я просто подумала…
– А я думаю, что мне не хочется знать, что ты там думала! – презрительно перебил он. – Или тебе представляется, что занимайся я чем-то незаконным, это сегодня утром добавило бы тебе удовольствие? Стало бы более захватывающим?
Она почувствовала, как кровь отлила от ее лица.
– Совсем не обязательно прибегать к оскорблениям…
– А я думаю, обязательно. Чем, как ты думаешь, я занимаюсь в Штатах? По твоему мнению, явно чем-то противоправным – вроде продажи наркотиков или контрабандного ввоза оружия?
– Не будь смешным, – неловко попыталась возразить она.
Элизабет понятия не имела, чем Роган занимается в Америке, он ведь ничего не рассказывал.
Роган скрестил руки на груди:
– А если не то и не другое, что еще ты сможешь придумать?
Она раздраженно отмахнулась:
– Хватит, Роган!
Он сердито буркнул:
– Нет, я серьезно. Мне интересно.
Ему, видите ли, интересно! У Элизабет не было никакого сомнения, что он здорово рассердился. У него есть для этого серьезные основания?
Она облизнула пересохшие губы:
– Я подума… Я вообразила, что, может быть, ты наемник…
Шоколадные глаза Рогана вспыхнули.
– Ты считаешь, что солдаты моей страны – сплошь наемные убийцы и продаются любому, кто больше заплатит?
Зачем он так? Элизабет поморщилась:
– Вероятно, нет. Может, если бы
– И испортить тебе все удовольствие? Даже не подумаю!
Он смеялся ей в лицо! А Элизабет было не до удовольствий.
– Извини, Роган, если я тебя обидела…
– Ну какие могут быть обиды у негодяя-наемника?
Она стиснула руки:
– Я извинилась…
– И теперь все хорошо, да?
– Нет, далеко не хорошо, – тихо признала Элизабет. – Я не имела никакого права строить предположения о твоих… о твоей профессии.
– И не строй. Уверяю тебя, в моих делах нет абсолютно ничего, что нужно было бы скрывать от полиции. А ты можешь сказать о себе то же самое?
Она услышала вызов в его тоне и нахмурилась:
– А что мне скрывать?
Роган скрестил руки на груди:
– Вот и расскажи.
Элизабет смущенно качнула головой:
– Представления не имею, о чем ты…
Он нахмурился:
– Много ли зарабатывает университетский преподаватель? Догадываюсь, что не так уж и много. Впрочем, это не важно. Я уверен, что у тебя вполне может быть возможность пополнить свой счет в банке на несколько сотен.
Элизабет слабо ахнула и схватилась за горло:
– Ты думаешь, что это сделала я? Что я вернулась с пляжа и нарочно устроила этот погром в библиотеке, чтобы скрыть кражу первого издания Дарвина?
Губы Рогана вытянулись в ниточку.
– А чем это предположение невероятнее, чем, скажем, твое о том, что я – чертов наемник?
Элизабет вынуждена была признать, что звучит действительно немногим невероятнее. Если не считать, что преподавательская зарплата – не единственный источник ее доходов. Ей, конечно, платят за лекции, но эти деньги – сущий пустяк по сравнению с теми, что она унаследовала десять лет назад после смерти матери…
Но это касается только ее и никого больше!
Она гордо выпрямилась:
– Полагаю, для сегодняшнего утра уже достаточно оскорблений. Как ты считаешь?
– Ох, не знаю…
– Роган! Давай, наконец, позвоним в полицию, и пусть они в этом разбираются.
Он прищурился. Судя по тому, каким отчужденным вдруг стало ее лицо, она все-таки что-то скрывает. Но непонятно, имеет ли это отношение к разгрому библиотеки…
Примерно через час Роган, помогавший Элизабет сверять названия книг и складывать их в аккуратные штабеля, с огорчением признал:
– Похоже, не слишком много от этого пользы, правда?
Полиция уже была, установила, что никакого незаконного проникновения в дом не было, опросила свидетелей и уехала. И со всем этим она справилась всего за час.
Элизабет растерянно отозвалась:
– А ведь я говорила, что в округе недавно было совершено несколько ограблений.
– У полицейских было бы больше шансов поймать преступника, если б они проявили хоть какой-то интерес к месту преступления, – зло проворчал Роган.