Прекрасная глупая попытка
Шрифт:
Майя. Как тебе платье?
Какое-то время в окошке мигали три маленькие точки, и наконец, появился ответ:
Миранда. Вполне симпатичное. А что?
Майя. Не занудствуй! Мне нужен волшебный пинок!
Миранда. Майя, ты в этом платье просто богиня!
Майя. Другое дело!
Порой тебе позарез нужно красное платье, чтобы дать отпор тоске и ночным кошмарам.
Откуда-то потянуло жареным мясом. Я попыталась по запаху отыскать ларек с едой
Стараясь не вспоминать о недавней слежке, я подошла к прилавку и взяла абсолютно гладкий кусок белой породы – на вид довольно увесистый. Он оказался легче и прохладнее, чем я думала. Гораздо легче – так весил бы камень, полый внутри. Я сразу вспомнила Карлов, которые, похоже, совсем не проводили тепло. Хотя камень был другим – холоднее, чем от него ожидаешь. Как будто кусок металла, только невесомый. Присмотревшись, я заметила, что он не чисто-молочного цвета, как я думала вначале. Он отливал пыльно-голубым, а когда я вертела его в руках, внутри мерцали синие, зеленые и даже розовые искорки. Красотища!
– Это что за минерал? – спросила я.
– Не скажу. – Продавец посмотрел мне в глаза, а затем – на мои пальцы, сжимавшие камень.
– Что, простите?
– Не. Скажу, – повторил он раздельно.
Чем я ему не угодила?
– Мне просто любопытно, где вы достали эту красоту.
– Любопытной Варваре… – Он выхватил у меня камень.
– Что вы себе… – опешив, прошептала я.
Мужчина зыркнул на меня так, будто я послала его на три буквы, вернул камень на прилавок и процедил:
– Уйдите. Нечего тут ошиваться.
Сперва я испугалась, что он каким-то образом меня узнал. Мужик сильно смахивал на Защитника – возможно, он видел меня на фото. Потом я поняла: причина в другом. Пришельцы тут ни при чем, дело в цвете кожи.
– Простите, сэр, – буркнула я.
Эта ситуация дико взбесила меня тогда и бесит до сих пор. Конечно, еще давным-давно я дала себе слово не вступать в перебранки с каждым встречным расистом. И все-таки я расстроилась, разозлилась и почувствовала себя неловко.
Сраная годовщина! Сраные тайны! Сраный расист с камнями! Сраная Эйприл! Где ты, мать твою, пропадаешь?!
Я вернулась к палатке с винтажной одеждой, юркнула в примерочную и, задвинув шторку, постаралась плакать как можно тише.
Хотелось уйти. Хотелось позвонить маме. Хотелось домой – не в съемный коттедж, а на Манхэттен. Я достала телефон и открыла контакты. Список любимых номеров возглавляла мама, а ниже мне улыбалась с фотографии Эйприл. Не выдержав, я громко всхлипнула.
Я так и не смогла удалить ее номер. Я не удалила его и раньше, когда Эйприл повела себя настолько по-скотски, насколько возможно обойтись с человеком, который вкладывал в отношения все, что мог. Признаться, я до сих пор не отошла, хотя к делу это не относится. Просто хотела рассказать, как, почувствовав, что теряю веру в человечество, целых пять минут пялилась на фото в списке контактов.
– Милая, – послышался ласковый голос из-за шторы.
– Что? –
– Все хорошо?
– Да. Просто тяжелый день.
– У меня тоже такие бывают. Если что-то понадобится – дайте знать.
Я надела наушники и посмотрела ролик Энди. Мне понравилось. Энди – хороший, подумала я. Нет, он, конечно, идиот и слишком много на себя взваливает, но могло быть куда хуже. После видео мне полегчало. Смахнув слезы, я поняла, что не сдамся. Пусть даже этот камень – просто стекляшка, я его достану!
Энди
После пришествия Карлов изменилась концепция Бога, что для многих стало большой проблемой. Лично в моей жизни не было места религии, даже в детстве. Меня воспитали родители-атеисты. Их семьи, в свою очередь, тоже набожностью не отличались. Думаю, в мире не так уж много атеистов в третьем поколении.
Впрочем, для парня из неверующей семьи я читал слишком много религиозной литературы. Я не согласен, что вера – корень всех зол, как утверждают многие атеисты (и, чего лукавить, утверждал я сам когда-то). Несомненно, большая часть религиозных догм только вредит людям. Убежденность в том, что ближний будет гореть в аду, потому что любит не того человека или молится не тому богу, причинила немало зла.
Тем не менее мне нравилось, что верующие собирались вместе раз в неделю – обсуждали, как быть хорошими людьми, ну и просто болтали с соседями. Забавно, что единственный способ этого добиться – выдумать всевидящего небесного папочку с добрым сердцем, который очень огорчится/испепелит тебя в аду, если ты не появишься в церкви. С другой стороны, разве что угроза вечных мук могла бы заставить меня воскресным утром вылезти из постели.
Я хотел, чтобы мои действия – и в реальной жизни, и в интернете – хотя бы чуточку влияли на других, как религия. Поэтому вдобавок к прослушиванию подкастов и просмотру роликов я начал читать книги, написанные пасторами и главами общин. При этом меня не покидало странное чувство, словно я вторгаюсь на чужую территорию. Но так как многие видели во мне наставника, я решил поднатореть в раздаче напутствий.
Когда Эйприл не стало, я понял: теми, кто поджег склад, двигало то же разочарование и отчаяние, что охватило остальных. Моими врагами были не люди, а утрата привычной картины мира и своего в нем места.
Причем некоторые индивиды намеренно внушали другим чувство утраты, а затем подсовывали им новый смысл жизни, нашептывая, чего именно стоит бояться. Выходит, враги у меня все-таки имелись. И похоже, эти люди совсем не считали себя жуликами. Поэтому я решил: к черту сомнения! Пока не действую как они – я на верном пути.
В аэропорту меня встретил Робин.
– Как продвигается книга? – первым делом спросил он.
– Я тоже рад тебя видеть, – невозмутимо ответил я.
Наша дежурная шутка. Робин подсчитал, что, продолжая выступать на публике, но так и не выпустив книгу, я всякий раз теряю от пяти до двадцати тысяч долларов. Странно: я не нуждался в деньгах и даже не хотел зарабатывать больше, однако сам факт, что я упускаю прибыль, удручал. Притом я не боялся, что меня опередят и займут нишу «мудростей от Энди Скемпта». Эту книгу мог написать только я – просто почему-то не писал.