Прекрасная и неистовая Элизабет
Шрифт:
— За гостиницей «Гора Арбуа» есть небольшая деревенька. Хорошо бы заехать туда.
— Ладно, — ответила она слабым голосом.
Элизабет была в бешенстве, что Кристиан увидел ее в этих нелепых санях, завернутую вместе с мужем, как хилые горожане, в покрывало. Уж если и суждено ей было встретиться с ним, так при более выгодных для нее обстоятельствах. Кучер покачивался на козлах. Лошадь, вздрагивая крупом, задирала хвост, роняя на снег кучи навоза.
— Какое счастье! — воскликнул Патрис. — Этот снег, эта тишина, этот звон колокольчиков! Но только в следующий раз оденемся потеплее!
— В
— Да. Мне хочется еще покататься на санях. А тебе?
Она вздохнула, прислонилась к нему и сказала со смехом:
— Да, дедуля.
ГЛАВА II
Стоя в очереди перед кассой канатной дороги, она вдруг услышала тихий голос за спиной:
— Здравствуй, Элизабет.
Она узнала любезную ироничную интонацию и обернулась.
Кристиан протиснулся к ней через ряд пассажиров. Он улыбался ей с высоты своего роста. Белые зубы и зеленые глаза сверкнули на его смуглом лице. Элизабет мгновенно смутилась, но тут же взяв себя в руки, спокойно ответила:
— Здравствуй.
Он сделал еще один шаг и встал с ней рядом. Ее это не смутило. Освободившись от своих воспоминаний, она теперь смотрела на него с таким спокойствием, словно он был обыкновенным приятелем, который через несколько минут исчезнет с горизонта.
— Ты надолго в Межев? — спросил он.
Обращение на «ты» взволновало ее. Но это была реакция девушки. Она же была женщиной. Ее муж сидел в барс около первой опоры подвесной дороги. Элизабет сделала над собой огромное усилие, чтобы выдержать взгляд Кристиана и ответила:
— Я пробуду здесь еще несколько дней…
Казалось, он не слышал ответа. Его пристальный взгляд начал беспокоить ее. Как она могла вообразить себе, что он потерял свое очарование после того, как она разлюбила его? Ее удивляло, что после стольких месяцев разлуки он был все еще привлекателен для нее. Они приблизились к кассе, взяли билеты и вместе вышли на посадочную площадку. С грохотом подъехала кабина. Пассажиры быстро стали расставлять свои лыжи в грузовой корзине. Подталкиваемая нетерпеливыми лыжниками, Элизабет оказалась посреди кабины вместе с Кристианом. Было невозможно даже шевельнуться. Рукой он упирался в оконную раму. Эта сильная напряженная рука образовала некий барьер между ней и окружающим миром. Кабина стала подниматься. Земля уходила из-под ног Элизабет. Под ней была пустота, а над ней — лицо Кристиана. В уголках его глаз были видны тонкие белые морщины. Лучи солнца осветили волосы на его мускулистой руке. Они прошли через опору, и кабина вздрогнула от толчка.
Сквозь одежду Элизабет ощутила теплоту его тела. Кристиан нагнулся. На нем был серый пуловер, ворот рубашки расстегнут.
— Хочешь спуститься вниз вместе со мной? — спросил он.
— Нет, — быстро ответила она, ощущая запах табака и теплой кожи.
До площадки оставалось еще несколько метров. Кабина резко остановилась, и все высыпали наружу. Элизабет надела лыжи на заснеженной платформе, рядом с которой начиналась лыжная трасса. Кристиан внимательно наблюдал за ней. Элизабет начала спуск. Кристиан преследовал ее. Она спиной ощущала его присутствие. Он обогнал ее снизу склона. Снег брызнул из-под его лыж на повороте, и он остановился
— Ты завтра придешь? — спросил он.
— Да, — ответила Элизабет, запыхавшись.
— Я буду в три часа у кассы.
И ничего к этому не добавив, он нарочито медленно стал спускаться к станции канатной дороги.
Элизабет подошла к Патрису, терпеливо ждавшему ее на террасе первой опоры со стаканом подогретого вина. Она поглядела на мужа влюбленными глазами, словно благодаря его за то, что он был здесь, такой надежный, заботливый, в темных очках, с покрасневшим на солнце лицом и нежной улыбкой.
— Снег хороший? — спросил он.
— Отличный.
— Хочешь спуститься еще раз?
— Я предпочитаю вернуться в гостиницу.
— Уже? Но нет и пяти часов!
В холле несколько клиентов играли в бридж. На столиках дымились чашки с кофе и стояли тарелки с тостами.
— Вы не хотите выпить чаю, дети мои? — спросила Амелия.
— Нет, мама, спасибо, — ответила Элизабет.
Ей не терпелось побыть наедине с Патрисом. Она не успокоится до тех пор, пока он не обнимет ее. Закрыв дверь комнаты, она бросилась в его объятия, повисла у него на шее и, подставив ему губы для поцелуя, страстно прошептала:
— Я люблю тебя, Патрис! Я люблю тебя! А ты действительно любишь меня?
— Конечно, дорогая!
— Я хочу, чтобы ты все время мне это повторял! — сказала она, вздохнув.
Он поцеловал ее. Элизабет закрыла глаза и крепко прижалась к его груди, дрожа от нетерпения, ища его ласки и защиты.
ГЛАВА III
Утро выдалось какое-то странное, белое и холодное, небо было свинцовым. Но эта мрачная погода не испортила Элизабет настроения. Она проснулась, чувствуя себя лихорадочно возбужденной и веселой и, как обычно, пошла с Патрисом кататься на лыжах по пологому склону за гостиницей, потом с аппетитом позавтракала, а после кофе решила подняться на Рошебрюн. Муж проводил ее до станции канатной дороги.
— Ты меня будешь ждать в баре? — спросила она.
— Не знаю. Сколько раз ты намерена скатиться?
— Ну раза два-три, если, конечно, снег будет таким же хорошим, как вчера, — ответила она уклончиво.
— Тогда я вернусь в гостиницу. Сегодня пасмурно. Я лучше немного поработаю.
— Я вижу, что в глубине души ты рад, что сегодня плохая погода, — сказала она со смехом.
Он тоже засмеялся, утвердительно кивнув головой.
— Ты же знаешь, этот танец Саломеи не дает мне покоя. Я уже слышу его, а когда пытаюсь перевести на ноты, то все путается. Это очень досадно.
Она обожала его: он был такой милый, такой простой и умный!
— Знаешь, мне хочется поцеловать тебя на виду у всех! — воскликнула она.
— Не делай этого, иначе подумают, что мы не женаты.
Когда он ушел, Элизабет решительно направилась к станции канатной дороги. Перед ее воротами стояла огромная толпа, ощетинившаяся лыжами. Повсюду слышались громкие разговоры. Элизабет стащила зубами варежки и стала искать мелкие деньги в сумочке, подвешенной к поясу. Вдруг перед ней как из-под земли вырос Кристиан. В руке он держал два билета.