Прекрасная жертва
Шрифт:
– Именно, - ответила я, снова вытирая щеку и указывая на него. – Именно. Все получилось идеально. Нам с тобой суждено было встретиться. Всему этому суждено было случиться.
Все лицо Тейлора исказилось, и он поднялся на ноги.
– Ты серьезно. Ты на полном серьезе говоришь, что Олив твоя дочь?
Я раскрыла рот.
– Ты ее видел? Федра говорит, она моя точная копия. Посмотри на Шейна и Лизу. Похожа она на кого-то из них, Тейлор?
Он задумался на мгновение, опустив глаза в пол.
– Так и есть. – Он поднял на меня свой взгляд. – Те
Из моих губ вырвался невеселый смешок.
– Подбородок достался ей от отца.
Он моргнул, пытаясь переварить услышанную информацию.
– Но их снимки?
– Фотография с Лиз и Олив была сделана прямо за дверями моей палаты. Пойди к ним сейчас и посмотри, как следует. Лиза одета не в больничную рубашку. Можешь быть уверен. Я могу отвести тебя в роддом Святого Франциска в Спрингс. Если фотография сделана, когда Олив только родилась, она была сделана в том самом месте.
– Дело не в том, что я тебе не верю, - ответил он, потерев заднюю часть шеи. – Просто… я привез тебя сюда. Ты собираешься вмешаться в жизнь людей? С этим я не могу согласиться.
Я покачала головой.
– Я не стану этого делать.
– Ты знаешь, что я к тебе чувствую. В смысле, должна знать. Не уверен, что есть что-то такое, чего бы я не сделал ради тебя. Вслух звучит дико странно, - в отвращении поморщился он. – Но это… - он отвернулся, голос его стих. – Мы не можем так с ними поступить.
– Согласна, - ответила я. – Я тоже не хочу ничего им делать.
Он замер.
– Так что ты будешь делать, Фэлин? Не думаю, что Олив знает о своем удочерении. Ты же не собираешься…
– Нет. Просто… - я сделала глубокий вдох. – Мои родители заставили меня поверить, что другого выхода нет, и мне пришлось жить с тем, что я сделала. И буду жить с этим всю свою жизнь, даже сидя за соседней дверью. Я знаю, что она и так пережила утрату. И не хочу во второй раз переворачивать ее жизнь с ног на голову.
Тейлор выглядел так, словно получил удар в живот.
– Они заставили тебя отказаться от нее?
– Я не говорила, что была беременна. Скрывалась, пока Блэр не нашла меня. Я стояла на четвереньках в своей ванной, взмокшая от пота, и старалась не тужиться. Мне едва исполнилось восемнадцать.
Нарисованный образ встревожил Тейлор, и он беспокойно переступил с ноги на ногу.
– Моя мать услышала шум из моей комнаты. И обнаружив меня, отвезла в скорую помощь. – Я прижала руку к губам. – После рождения Олив у меня было два часа на принятие решения. Родители сказали, что если я не отдам ее, то все потеряю. Свою жизнь, обучение в колледже, карьеру, возможность родителей гордиться собой. – Я запиналась, пока рассказывала. – Подпись выглядела простым решением. Ведя я не понимала от чего отказываюсь.
– Да как твои родители посмели давить на тебя? Это очень жестоко, Фэлин.
Комната погрузилась в молчание и, внезапно, мне стало неловко продолжать разговор.
Почувствовав, рвавшийся наружу всхлип, я его проглотила.
– Я уехала в колледж. Гораздо проще все
Запутавшись, Тейлор покачал головой.
– Что это значит?
– У меня больше не может быть детей.
Его взгляд опустился вниз, пока он обдумывал то, что я сказала.
– Я ушла от родителей, потому что оказалась окружена обещанными им вещами, которые мне были не нужны… ничего из этого. Я считала, что любая вещь, взятая у них, запятнана. Ведь я променяла на них своего ребенка.
Тейлор потянулся ко мне, но я отпрянула.
– Я просто хотела увидеть ее, - продолжила. – Я не могу растить ее. И принимаю это. Но я хотя бы могу остаться в одном ее воспоминании. Однажды это будет единственным местом, где я хотела бы оказаться.
Тейлор покачал головой.
– Неудивительно.
– Что неудивительно? – Переспросила я, вытирая щеки рукавом.
– Почему ты так сильно ненавидишь собственных родителей.
– Себя я ненавижу больше, - как только данные слова сорвались с моего языка, я поняла насколько они правдивы.
Он стиснул зубы.
– Не могу даже представить, чтобы кто-то заставил меня почувствовать себя настолько одиноко, чтобы поверить в необходимость отказаться от собственного ребенка.
Мой взгляд смотрел в никуда, пока я мысленно затерялась в воспоминаниях.
– Я держала ее всего несколько драгоценных мгновений. Все ее тело помещалось у меня на руках, - продемонстрировав Тейлору насколько крошечной она была. – Я плакала больше, чем она. Я уже полюбила ее и поняла, что больше никогда не увижу. Уильям так и не зашел в палату, Блэр звала его, но он остался в холле. Он отказался даже взглянуть на свою внучку, на то, что угрожало всей его кампании.
Я усмехнулась.
– Ребенок. Она была всего лишь ребенком. Блэр прошептала мне на ухо так тихо, чтобы не услышали медсестры, пока я держала Олив и оплакивала ее. Она сказала: «Это называется жертва. Самое любящее, что ты можешь для нее сделать. Возможно, она и права. У Олив замечательная жизнь с Шейном и Лизой.
– Так и есть, - ответил Тейлор.
– Я бы смогла сделать все самостоятельно – начать с нуля. Я бы смогла позаботиться о ней. Было бы тяжело, но она принадлежала мне, а я ей. – Фыркнула я. – Я была бы хорошей мамой.
– Нет, - ответил Тейлор. – Ты и есть хорошая мама.
Я взглянула на него, посмотрев с новой стороны, и увидела себя его глазами. Не сложно было не возненавидеть женщину, сидящую перед ним. Он склеил несколько разбитых кусочков моей души за несколько недель. Хотя я пыталась сделать то же самое в течение пяти лет.