Прекрасное далеко
Шрифт:
Из-за огромного куста бархатцев появляется маленькая лодочка. Мы с Пиппой бредем по топкому краю, и я подтягиваю лодку к нам.
Пиппа срывает бархатец и вертит его в руке.
— Здесь так прекрасно… я иногда забываю об этом.
— Мы можем отправиться тогда, когда ты будешь готова, — мягко говорю я.
Пиппа затыкает цветок за ухо.
— Я уже готова.
Мы садимся в качающуюся лодочку и отталкиваемся от берега. Я бывала на этой реке, пережив и страсть к приключениям, и радость, и опасности, но ни
Я поворачиваю руль, направляя лодку к противоположному берегу реки, в сторону горизонта, пылающего вечным огненным закатом. Его вид вызывает сонливость, как будто я дремлю где-нибудь на солнцепеке. А потом лодка внезапно останавливается. И не желает двигаться дальше.
— Почему мы остановились?
— Я не знаю, — говорю я.
Я пытаюсь сдвинуть лодку с места, но безуспешно.
— Я думала, у тебя есть власть переправлять души на другую сторону, — восклицает Пиппа, и в ее голосе я слышу почти панический страх.
— Я же никогда не делала этого прежде. Ты первая. Не думаю, что я могу вести тебя дальше. Мне кажется, ты должна пройти остаток пути сама.
Глаза Пиппы округляются.
— Нет, я не могу! Я не могу прыгнуть в воду! Пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня!
— Ты можешь, — я надеюсь, что голос не выдает мое чересчур взволнованное состояние. — Я тебе помогу. Держись за мою руку.
Я помогаю ей спуститься в воду, и Пиппа идет к берегу. Ее юбка вздымается над рекой, как цветок лотоса.
— Прощай, Джемма, — говорит она, борясь с течением.
Я смотрю ей вслед и будто вижу, как исчезает часть меня самой, и мне приходится прижать ко рту ладонь, чтобы не закричать: «Нет, не надо! Вернись, прошу тебя!»
Пиппу поглощает свет. Мои щеки залиты слезами. «Прощай, Пиппа».
С громким всплеском Пиппа вдруг выскакивает из-под воды. Ее руки отчаянно трясутся. Она кашляет, выплевывая воду, жадно хватая воздух.
— Джемма! — в ужасе кричит она. — Помоги!
Меня охватывает настоящая паника. Неужели так и должно быть? Нет, нет. Я же видела, как другие души переходят реку без всяких мучений.
— Пиппа! — кричу я.
Я перегибаюсь через борт. Пиппа хватается за мою руку, и я втаскиваю ее в лодку.
— Вернемся, — кашляя, говорит Пиппа. — Вернемся!
И только когда мы благополучно добираемся до своего берега и Пиппа падает на колени в знакомом саду, она начинает дышать более или менее нормально.
— Что случилось? — спрашиваю я.
— Я не смогла перейти, — рыдает Пиппа. — Меня не пустили!
В ее глазах плещется страх.
— Меня не пустили!
— Она не может уйти, — шипит горгона, появляясь рядом с
Пиппа в отчаянии хватает меня за руку.
— Что… что такое она говорит?
— Ты съела ягоды, — продолжает горгона. — Со временем они сотворили в тебе свою магию, и сферы заявили права на тебя. Ты теперь — одна из нас.
Я вспоминаю тот ужасный день, когда Пиппа осталась в сферах, а мы вернулись обратно. Я помню ту тварь, что гналась за ней на реке. Я помню, как потом мы нашли Пиппу в воде, холодную и бледную. И тот роковой момент, когда Пиппа приняла решение остаться и для этого съела здешние ягоды. Почему я тогда бросила ее? Почему не приложила больше усилий, чтобы ее спасти?
Пиппа подбегает к горгоне и колотит ее кулаками. Змеи оживают, разевают пасти и шипят. Одна кусает Пиппу. Пиппа визжит и падает в траву, прижимая руку к груди. Ее рыдания становятся все более громкими.
— Ты хочешь сказать… ты утверждаешь… что я должна остаться здесь? Навсегда?
В желтых глазах горгоны не отражается никаких чувств.
— Твой жребий брошен. Ты должна смириться. Привыкнуть и продолжать жить.
— Я не могу! — в отчаянии кричит Пиппа.
Она с трудом выкрикивает слова сквозь рыдания:
— Джемма… ты! Ты говорила… мне… я должна была… перейти!
— Мне очень жаль. Я думала…
— А теперь… теперь ты заявляешь… что я должна здесь остаться… навсегда в сферах! Совсем одна!
Пиппа безвольно лежит на земле. И только перекатывает голову из стороны в сторону по прохладной траве.
— Ты не одна. У тебя есть Бесси, и Мэй, и все остальные, — говорю я, не в силах дать ей хоть какую-то надежду, и прекрасно понимаю, как бессмысленно звучат мои слова.
Пиппа быстро вскидывает голову; ее глаза покраснели и блестят от слез.
— Да, конечно, те ужасные девицы, с чудовищными ожогами и безобразными манерами! Да что они за подруги? С ними только и можно, что убить время… они никогда не заменят Фелисити, тебя и Энн! Прошу, не бросай меня здесь, Джемма! Забери меня с собой! Прошу, пожалуйста, пожалуйста…
Она цепляется за траву маленькими ручками, рыдая так, словно у нее разрывается сердце. Я сама с трудом сдерживаю слезы.
Я сажусь рядом с ней и глажу ее по волосам.
— Ну же, ну, Пиппа…
Она отталкивает мою руку.
— Это ты во всем виновата!
Я никогда не ощущала более сильного отчаяния.
— А ч-что, если у тебя самой достаточно магии, чтобы справиться? Или я дам ее тебе? — выпаливаю я между рыданиями.
Пиппа замирает.
— Магия? Вроде той, в какую мы играли?
— Да, я…
Меня перебивает горгона:
— Высокая госпожа… могу я сказать тебе кое-что?
Борт-крыло опускается к земле с негромким поскрипыванием, и я поднимаюсь на палубу и устраиваюсь на привычном месте рядом с лицом горгоны.