Прекрасное далеко
Шрифт:
— Вижу, ты не потеряла свой драматический талант. Энн, не позволяй ей понапрасну его растрачивать, — говорю я, надеясь переменить тему.
— Но он так сказал? — настаивает Фелисити.
— Он всего лишь вежливо попрощался.
Я не желаю обсуждать с ними Картика. Фелисити его недолюбливает, и если я скажу ей правду, для нее это станет поводом к злорадству. И ее уже не остановишь.
— Но если я и задумчива сегодня, так это потому, что у меня снова было видение… первое после Рождества.
Глаза Энн округляются.
— И что ты видела?
— Леди, которая уже приходила в видениях. Она то ли помощница мага, то ли медиум, я видела ее вместе с доктором Ван Рипплем, иллюзионистом. Она в трансе пишет разное на грифельной доске — очень странные вещи.
— Что именно? — напирает Фелисити.
На дорожке появляются миссис Найтуинг и мадемуазель Лефарж. Они разговаривают так, как разговаривают леди, когда их никто не видит. Они держатся свободно, весело. Мы стараемся обогнать их на несколько шагов.
— «Нас предали. Она обманщица. Дерево Всех Душ живо. Правда в ключе».
Фелисити обычно прислушивается к моим словам, но сейчас она смеется.
— Дерево? Ох, в самом деле, Джемма… Ты уверена, что не стукнулась обо что-то головой, когда упала с велосипеда?
Я не обращаю внимания на оскорбление.
— Картины в моих видениях не всегда рассказывают понятную историю. Но думаю, эта леди мертва.
— Мертва? Правда? — переспрашивает Энн с таким возбужденным видом, что сразу вспоминаешь о ее страсти читать о всяких ужасах. — Но почему ты так полагаешь?
— Потому что я видела, как ее вытаскивали из Темзы, она утонула.
— Утонула… — повторяет Энн, находя в этом странное удовольствие.
Впереди открытая дверь церкви. Свечи бросают на окна трепещущий свет, оживляя стеклянные картины.
— Когда встречаемся? — шепотом спрашивает Фелисити.
— Не сегодня. Я слишком устала от велосипедной прогулки. Мне нужно выспаться.
— Но, Джемма! — протестует Фелисити. — Мы должны туда вернуться! Пиппа ждет нас!
— Мы отправимся в сферы завтра вечером, — говорю я, заставляя себя улыбнуться, хотя мне дурно от мысли о том, что я должна сделать.
Глаза Фелисити наполняются слезами.
— Мы наконец-то снова нашли дорогу в сферы, а ты хочешь лишить нас такого счастья!
— Фелисити… — начинаю я.
Но она поворачивается ко мне спиной, и я осознаю, что сама заставляю подруг возненавидеть меня… и мне очень, очень трудно это вынести.
Лес вдруг освещается танцующими лучами фонарей. Явились цыгане; Картик тоже среди них, и я с трудом сдерживаюсь, чтобы не ловить его взгляд, и становлюсь противна сама себе из-за этого желания.
— Эй, что это такое? — резко спрашивает миссис Найтуинг. — Что все это значит?
Предчувствуя стычку, девушки выбегают из церкви и толпятся у двери, несмотря на то что мадемуазель Лефарж пытается загнать
— Мы просто осматриваем лес, — объясняет Итал.
За пояс у него заткнут пистолет.
— Осматриваете лес, но зачем, скажи на милость? — ощетинивается миссис Найтуинг.
— Матери Елене не нравится то, что она ощущает. А мне не нравится то, что я вижу.
Он резким кивком указывает на палатки рабочих.
— Вы не станете скандалить с людьми мистера Миллера! — приказным тоном заявляет миссис Найтуинг. — Школа Спенс всегда была добра к матери Елене. И не заставляйте меня заходить слишком далеко!
— Мы хотим только защитить вас, — уверяет ее Итал, но миссис Найтуинг непоколебима.
— Мы не нуждаемся в защите такого рода, благодарю вас! Спокойной ночи.
Картик кладет руку на плечо Итала и что-то говорит ему на цыганском языке; Итал кивает. И ни разу Картик не посмотрел на меня. Наконец Итал машет рукой своим людям.
— Уходим, — говорит он, и цыгане поворачивают обратно, в лес, к своему лагерю.
— Отребье! Безумцы! Зашита! Это моя обязанность, и смею думать, я неплохо ее выполняю, — ворчит миссис Найтуинг. — На молитву, девушки!
Миссис Найтуинг и мадемуазель Лефарж загоняют нас в церковь. Я бросаю последний взгляд на лес. Мужчины ушли далеко, их фонари кажутся маленькими точками в вечерних сумерках. Ушли все, кроме одного. Картик все еще стоит на месте, спрятавшись за деревом, и молча наблюдает за нами.
Глава 13
Я продолжаю размышлять о том, не лучше ли никуда не ходить. Я добрый час борюсь с этой мыслью. Я представляю лица Фелисити и Энн, когда мы в следующий раз отправимся в сферы и они обнаружат, что Пиппа исчезла. Я гадаю, что будут делать без нее девушки, пострадавшие при пожаре на фабрике. Я не уверена, что это правильное решение, но я обещала, а значит, я все-таки должна идти.
Я дожидаюсь, пока дыхание Энн становится ровнее и глубже, и прокрадываюсь вниз по лестнице, надеясь, что меня не поймают Бригид, Найтуинг, Фелисити или кто-нибудь еще. В тени восточного крыла я кладу ладонь на тайную дверь. Она вспыхивает жизнью, и я в одиночку проникаю в сферы; я всю дорогу бегу со всех ног.
Пиппа ждет меня возле ежевичной стены.
— Ты пришла, — говорит она.
Я не понимаю, что звучит в ее голосе — облегчение или страх. Наверное, и то, и другое.
— Фелисити об этом не узнает, — говорит Пиппа, как будто прочитав мои мысли.
Мы идем по тропинке к саду и реке. Я совершенно не представляю, что должна делать. Должна ли я что-то говорить — нечто вроде молитвы или заклинания? Если так, слова мне неизвестны. Поэтому я просто закрываю глаза и мысленно произношу: «Пожалуйста. Пожалуйста, помогите моей подруге Пиппе».