Прекрасное табу
Шрифт:
Разрывая поцелуй, Соня оттянула мою нижнюю губу, и из моей груди вырвался лёгкий стон. Не хотел останавливаться, хотел продлить этот момент ещё и ещё… пока губы не опухнут, пока не заноют от боли и бессилия.
— Вы бунтарь, Станислав Викторович. Нарушаете правила, — еле слышно прошептала близко к моему лицу. — Сами выбираете задания для себя, — посмотрела прямо в мои глаза. — Правда.
— Чего ты хочешь? — прошептал, продолжая удерживать её.
— Спать.
Искусительница словно окатила меня холодной водой после такой жаркой игры. Распалила, давая многозначительные намёки, и на попятную. Хотелось её отшлёпать
— В следующий раз будь осторожнее в играх, девочка, — провёл большим пальцем по её щеке и отпустил.
Усмехнувшись, она повела глазами, остановив пристальный взгляд на мне. Руками собрала волосы, открыв изящную шею, а я сглотнул от желания впиться в неё поцелуями. В горле пересохло от жара, рвущегося из груди. Соня легла, рассыпав волосы по подушке.
— Ужинать я не буду. Не будите меня, когда будут разносить, — поудобнее устроилась в кресле и закрыла глаза.
Застыв, смотрел на неё. «Раздразнила и легла спать, как ни в чём не бывало. Дьяволица!» — глубоко вдохнул, откинувшись в кресле. Обжигая лавой все внутренности, внутри меня клокотал вулкан, который был готов взорваться в любую секунду. И я стал делать глубокие вдохи и выдохи, чтобы его успокоить, но ни хрена не получалось. С жадностью попил воды, резко встал и направился в уборную.
Открыв воду, умылся. Набрал в ладони воду и провёл ими по голове, шее. В висках слышал ритм своего сердца, а перед глазами стояла картинка как я, усадив Сонечку на эту раковину попкой и прижав к зеркалу спиной, вбиваюсь в неё ритмичными движениями. Она меня жадно обхватывает ножками и стонет мне в рот, даря сладкие поцелуи, а я ловлю каждый её вскрик, чтобы нас не услышали пассажиры в салоне. В паху свело от возбуждения. Сделал глубокий вдох-выдох, ещё раз и ещё….
Снова умылся холодной водой. Упёршись руками в раковину, посмотрел на себя в зеркало. По лицу стекали капли воды, падая на светлую рубашку. «Да, Атаманцев, ты попал», — шумно выдохнул. Вытащив из диспенсера бумажные полотенца, вытерся, с остервенением бросил их в урну, поправил волосы и вышел.
Войдя в салон, поймал заинтересованный, улыбчивый взгляд бортпроводницы, но все мои мысли были только о коварной искусительнице. Подойдя к креслу, посмотрел на Соню. Она мирно посапывала, подложив одну руку под подушку. Окинул взглядом её стройный силуэт, оголённые ступни. Почувствовал прохладное дуновение. Система вентиляции нагоняла достаточно холодный воздух, от которого моё разгорячённое тело постепенно остывало. Достал из упаковки плед и аккуратно укрыл Сонечку. Она даже не пошевелилась. Поправив край пледа, не сдержался и провёл пальцами по её блестящим, словно шёлк, каштановым локонам, лежащим на подушке. Смешанные чувства обуревали мной. Желание яростно и страстно обладать её телом туго переплеталось с потребностью её оберегать и защищать, кутая в свои объятия, чувствуя её прикосновения, дарящие нежность и покой. Никак не мог понять намеренно ли она вела эту игру в соблазнение и оттолкнула в последний момент, чтобы разжечь во мне азарт, или просто остановилась, сдерживая себя? Не хотелось бы попасть в сети продуманной авантюры, потерять голову и быть использованным. Но соблазн был так сладок, что сейчас я был уже готов окончательно отбросить эти сомнения и поддаться искушению.
Соня проспала всё оставшееся время перелёта в Милан. «Неужели так устала? Может,
Во время посадки и по дороге в гостиницу Соня вела себя так, словно ничего меж нами не случилось в самолёте. Она была сдержанна и по-деловому отстранённа. Меня это и обнадёживало, что она не играет в соблазнительницу, и немного расстраивало, что для неё это ничего не значило.
Утром, когда я оделся к встрече и собирался выйти на завтрак, в дверь моего номера раздался стук. С удивлением на пороге увидел Соню.
— Доброе утро, Станислав Викторович.
— Доброе утро, — пригласил её войти.
— Вы уже готовы, — окинула взглядом мой тёмно-синий костюм, купленный год назад в Неаполе, когда был там с женой.
С недоумением приподнял бровь.
— Что? Что-то не так?
— Наоборот. Костюм от Luciano Barbera с широкими лацканами и неаполитанским плечом — отличный выбор для вашей фигуры, — улыбнулась Соня. — Я знаю, что вы предпочитаете строгую классику, но можно добавить итальянского стиля? Это расположит к вам собеседников. Они оценят ваш вкус.
— Что вы имеете ввиду?
— У вас есть другие галстуки?
Расстегнул пиджак и опустил взгляд на свой серо-синий галстук.
— А с этим что не так?
— Всё так, но доверьтесь мне, — так обворожительно улыбнулась, что не было сил ей сопротивляться. Мне даже было чертовски приятно её внимание к моему внешнему виду. — Итальянцы подмечают каждую мелочь, — продолжила Сонечка. — Они умеют выглядеть эффектно, при этом расслаблено, и остальных встречают «по одёжке». О, это про них, поверьте. Провожают же эмоциями, которые вы в них вызовете.
Я подошёл к чемодану и достал три галстука, которые взял с собой. Соня внимательно на них посмотрела и подняла на меня глаза. Открыла свою сумку и достала из него бордовый в синюю и серую косую полоски.
— Позволите?
Улыбнувшись, развязал свой галстук и стянул его с шеи. Соня подошла ко мне ближе, подняла воротничок рубашки и накинула галстук.
— Откуда вы знали какой костюм я надену? — спросил, опустив глаза на неё.
Подняла на меня взгляд. Сейчас, при ярком дневном освещении, её глаза были почти серыми с лёгким аквамариновым оттенком и золотистыми крапинками у зрачка. Волшебные. Так и хотелось в них утонуть.
— Я выбрала тот, который подошёл бы к любому цвету костюма, — улыбнулась она, завязывая галстук. — Яркий акцент — это то, что нужно.
Её пальчики ловко справлялись с узлом, касаясь меня через рубашку. В том, что она завязывала галстук на мне, было что-то интимное, и я непроизвольно шумно выдохнул. Чувствовал тонкий аромат её духов и еле сдерживал желание обнять и поцеловать. Снова задержал дыхание от её прикосновений, которые вызывали во мне возбуждение, и заиграл желваками, сдерживая руки.